Катынь. Современная история вопроса

12 декабря 1920 г. в рамках обмена пленными, из Польши в Россию в холодном, не отапливаемом вагоне прибыло 40 красноармейцев в «сильно изнуренном состоянии». Из прибывшей партии за неделю умерло 5 человек (Красноармейцы… С. 444). Практически в то же время в Минск прибыл поезд с 36 пленными красноармейцами, которые были также «чрезвычайно изнурены и истощены, в лохмотьях, и один даже без всякой обуви. Жаловались на дурное питание и обращение; вагон был совершенно не приспособлен для перевозки и даже не очищен от конского навоза, который лежал слоем в ¼ аршина… По прибытии в Минск 30 красноармейцев были отправлены в изоляторы Белкомэвака» (Красноармейцы…С. 445).

В польских лагерях, даже в «благополучном», по мнению польских профессоров 1921 году, бывали случаи, когда оставшихся пленных раздевали, чтобы одеть отправляемых на родину. Красноармеец Каськов 18 июля 1921 г. в лагере Стшалково был посажен на 14 суток в карцер за то, что «на нем не было кальсон», которые отняли для того, чтобы одеть отъезжающего в Россию, а других не выдали (Красноармейцы… С. 644).

Но для тех красноармейцев, которые сумели выжить в нечеловеческих условиях польских транспортных эшелонов, Голгофа продолжилась в сборных и пересыльных станциях, о которых красноречивее всего сказал заместитель начальника санитарной службы Литовско-Белорусского фронта Войска Польского майор Б.Хакбейл: « Лагерь пленных при сборной станции для пленных – это был настоящий застенок. Никто об этих несчастных не заботился, поэтому ничего удивительного в том, что человек немытый, раздетый, плохо кормленный и размещенный в неподходящих условиях в результате инфекции был обречен только на смерть» (Красноармейцы… С. 167).

Зафиксированная смертность пленных на этих станциях была высокой. Например, в Бобруйске в декабре 1919-январе 1920 г. умерли 933 пленных, в Брест-Литовске с 18 по 28 ноября 1920 г. – 75 пленных, в тех же Пулавах с 10 ноября до 2 декабря 1920 г. – 247 пленных.

С учетом вышесказанного, достоверным представляется предположение о том, что в период пленения и транспортировки пленных красноармейцев с фронта в лагеря, значительная их часть (до 40%), как полагают некоторые российские исследователи, погибла. Это, в определенной степени, проясняет судьбу тех 40 тыс. красноармейцев, взятых в плен, но не попавших в польские лагеря для военнопленных.

Особенности польского учета и инспекционных проверок

Польские профессора З.Карпус и В.Резмер прекрасно осведомлены о том, что значительное количество документов о пленных красноармейцах в ходе Второй мировой войны были утрачены. Также им известно, что в 1919 и 1920 году польские власти фактически не вели достоверного учета ситуации с пленными красноармейцами. Поэтому, отстаивая позицию заниженного числа пленных и погибших красноармейцев в польском плену, они стремятся рассматривать эту проблему красноармейцев только через неопровержимые документальные свидетельства.

Господам З. Карпусу и В. Резмеру хочется напомнить, что их коллега польский профессор Яцек Вильчур (Jacek Wilczur), предложил достаточно объективную методику расследования массовых уничтожений военнопленных в отсутствии достаточных документальных свидетельств. В своей книге-исследовании «Nievola i eksterminacja jencow wojennych – wlochow w niemieckich obozach jenieckich. Wrzesien 1943 – maj 1945. Warszawa. 1969» ( Плен и уничтожение итальянских военнопленных в немецких лагерях для пленных. Сентябрь 1943 – май 1945. Варшава. 1969), он пишет, что в условиях отсутствия документов , свидетельствующих о точном количестве пленных, находившихся в лагерях, а также об их количестве погибших и уничтоженных, «можно полагаться только на показания свидетелей» (J. Wilczur, c. 161).