Каурай. От заката до рассвета. Часть 2 (СИ)

Едва Каурай с Повлюком преодолели первый пролет, как основание лестницы снесло под натиском грибовидных отростков — они крушили, разрывали и хватали всякого до кого могли дотянуться. В первую очередь жертвами ярости безымянного монстра стали гримы, в отчаянии пытавшиеся прорваться на крышу вслед за одноглазым с толстяком. Но уйти дальше притвора им было не суждено.

Внизу все сплелось в единый клубок из когтей, зубов, игл и трепещущей плоти, разъедаемой изумрудной пылью. Чудовищный вой, рык, гул и безумный колокольный бой вразнобой грохотал над бурлящим котлом. Наконец прогнувшиеся полы не выдержали безумия и с треском обрушились, увлекая за собой многорукое существо. Ядовитые поры взметнулись под потолок.

Каурай с Повлюком были уже далеко — лестница увела их под крышу, где они натолкнулись на кровь, заливающую ступени. У выхода на колокольню распростер руки растерзанный казак, поглядывая на обоих остекленевшими глазами. На его развороченной груди уместился целый выводок пернатых хищников с окровавленными клювами. Штык одноглазого пронзил ворона и пришпилил его к стене, остальная тройка каркуш с испуганным карканьем разлетелась кто куда. Каурай хладнокровно перешагнул через обезображенное тело, вырвал штык из тушки, и они с Повлюком оказались на колокольне, окруженной сотней, а может и тысячью крылатых созданий.

Вой и противное карканье поднималось к ясным, пылающим небесам, подсвеченным заревом далеких пожаров. Пахло гнилью, горелым мясом и порохом. Нечто громыхнуло в отдалении, словно по горизонту прошелся одинокий раскат. Однако ни молнии, ни грозовых туч на горизонте не видел никто.

Продуваемые всеми ветрами, казаки сгрудились на крохотной башенке под защитой покатой крыши и пары деревянных подпорок, из последних сил отбиваясь от агрессивной стаи заточенной сталью и пальбой из пищалей.

— И где их столько уродилось, тварей? — шипел Кречет, сбивая на лету то одну, то другую пернатую уродину бритвенно острыми клинками в обеих руках.

Гроб с панночкой, обвязанный веревками, лежал посередке и мешался под ногами. Крыша была завалена рассеченными птичьими трупиками, а на фоне ярко горевшей полной луны метались громадные крылья и обсыпали колокольню длинными перьями, поблескивающими металлом.

Кречет упер пыхтящую люльку навстречу Каураю с Повлюком:

— Чего, паны, там совсем не можно?

— Плохо дело, пан голова, — забормотал Повлюк, смахивая капли пота со лба и боязливо косясь на лестницу, откуда доносились пугающие звуки и валила ядовитая пыль. — Птички це еще цветочки… Там такое!

— Какое такое?! — глянул на него Кречет и едва не упустил здоровенного ворона, наметившегося клюнуть его в темечко, но старый казак росчерком сабли располовинил птицу прямо в воздухе.

— Жуткое! — крикнул Повлюк. — Такое вот!.. Факт!

Не успел он договорить, как с яростным клекотом к ним спикировала пара пернатых созданий, размахом крыльев способных обнять половину башенного барабана. Этих остроносых уродин, прозванных гарпиями, Каурай знал прекрасно, и потому очень не обрадовался, когда они, сверкая единственным глазом на приплюснутой птичьей голове, разом бросились на казаков и вцепились в одного когтями. Тот вскрикнул, рубанул саблей и отсек гарпии лапу, но вторая тварь бросившись на него сбоку, клюнула в глаз и увлекла за собой в пропасть. Стрела полетела вслед наглой крылатой бестии, но она только отмахнулась острыми перьями и подняла барахтающееся тело в воздух. Не сумев подняться повыше, бестия уронила жертву наземь, сраженная выстрелом. Крик настиг казака лишь перед самым ударом о землю, и добрая половина воронья сразу же бросилась терзать еще живое тело.

На крышу лезли гримы, цепляясь о ветхие стены когтями — колючих шавок одного за другим сбрасывали стрелы да пинки казацких каблуков. Снова с неба на колокольню бросились гарпии, и вновь один из казаков, зазевавшись отпугиванием ворон, поплыл в воздух, терзаемый железными когтями.

Их осталось всего четверо, когда под крышей нечто оглушительно грохнуло, раздались сильные толчки и постройка просела. Когда полы колокольни начали уходить у них из-под ног, хватило всем. Стоявший у края казак мигом сиганул в пропасть и угодил прямо в лапы голодных теней. Кречета спасло лишь то, что он успел вцепиться в порожнюю балку, на которой когда-то висел колокол. Каурай же в последний момент ухватился за несущий столб и только это спасло его от свободного полета с покосившейся башенки. Повлюку повезло меньше — его тяжелая туша перевалилась через край и тяжело приземлилась на крышу. Только случай и цепкость пальцев помогли толстяку не соскользить по наклонным дырявым доскам и не разделить участь своего менее везучего товарища.