Кавалер багряного ордена

Вооружившись терпением и осторожностью, все трое принялись простукивать, тереть, нажимать в разных местах, трясти, переворачивать и пытаться разобрать крепкие старинные глобусы. И уже через полтора часа гений царского ученого-индивидуалиста был побежден коллективными усилиями трех убежденных материалистов. Заскрипел и открылся, словно шкатулка, сперва один глобус: в его пыльном чреве мирно хранилось множество географических карт и несколько растрепанных записных книжек, а в следующем, к торжеству Субботского, обнаружился легендарный медальон — удивительно изящно плетенная из золотой проволоки, несколько сплющенная сфера, подвешенная к толстой золотой же цепочке! Но самым удивительным открытием стало то, что под разрисованной деревянной скорлупкой одного из глобусов скрывалась еще одна, на этот раз увеличенная до полноценной сферы, модель медальона, а составлявшие ее проволочки опутывали уже настоящую карту мира…

Теперь работы у Субботского было невпроворот — Корнев облегченно вздохнул, разрешил ему остаться в кабинете, чтобы не таскать многочисленные инструменты с тяжеленными глобусами и атласами туда-сюда. Описание находок Алексей должен был изложить в форме отчета. К двери, учитывая большую ценность всего, что за ней находилось, были приставлены два вооруженных сотрудника Управления. А сам Корнев, взяв Прошкина под локоток, пошел глотнуть свежего воздуха. И, едва они оказались за забором своего ведомства, спросил:

— Как ты, Прошкин, думаешь, можно ли считать служебную командировку от нашего Н. до Таджикской ССР дальним странствием?

— Можно, наверное…

Прозвучало как-то неуверенно. Прошкин действительно сомневался, ведь в Таджикистане отсутствовало упомянутое в пророчествах Феофана море, путь за которое рекомендовался Баеву как лучшее средство для увеличения продолжительной жизни.

— Наверное? Ты точно, Николай, переутомился, — тоже устало вздохнул Корнев. — Никаких «наверное»! Сегодня же по отчету Субботского рапорт настрочу, пусть экспедицию в это ущелье, будь оно трижды неладно, снаряжают. И Баева в нее включат в обязательном порядке! Хватит ему в Н. отсиживаться! У меня уже никакого здоровья нет на всю эту историю! Да и работать ведь некогда — война на пороге, а мы как всегда! Вместо того чтобы готовиться серьезно, работу мобилизационную проводить, в казаки-разбойники играем, клады ищем! И завтра же подам — лично Станиславу Трофимовичу.

— Станислав Трофимович к нам приезжает? — едва скрывая ужас, тихо спросил Прошкин. До войны еще жить и жить, а вот к визиту республиканского начальства Управление точно что не готово. Да и чем заканчиваются внезапные визиты Станислава Трофимовича для ревизуемых лиц, тоже дело известное…

— Да нет, — успокаивающе махнул рукой Корнев, — меня на завтра телефонограммой на расширенный партхозактив вызвали. Так что ты, Прошкин, уж соберись. За старшого остаешься. И не поленись — сходи, проверь, как там ребята наши змея этого, Баева, в больнице стерегут. Хоть бы он поскорее живым и здоровым отсюда убрался! Да, ну и за ним самим присмотри — чтобы он, как оклемается, телеграмм не слал, писем не писал и по телефонам не раззванивал… Я же по инстанциям доложил, что у него острая форма болезни Боткина! Все о его же благополучии беспокоюсь.

Часть 3

19

Прошкин высоко ценил интеллект Корнева и доверял выводам своего начальника. Поэтому он почти бежал домой, сгорая от нетерпеливого желания распотрошить кофемолку! Ведь в действительности несколько предметов из дома фон Штерна так и не попали в Управление. Разумеется, в турке ничегошеньки не было, кроме деревянной ручки, в джутовом мешочке — только кофейные зерна, а вот в кофемолке… В громоздкой, тяжелой кофемолке могло быть спрятано что угодно!

Конечно же, сабли были только предлогом — это просто два безликих предмета из той богатой коллекции холодного оружия, которой располагал Баев. Наверняка коварный Саша перерыл дом фон Штерна вдоль и поперек, оглядел валявшиеся на складе глобусы, пришел к выводу, что некоторые вещицы из дедулиного наследия могли задержаться у профессионально любознательного Прошкина или энтузиаста-кладоискателя Субботского, вот и прибежал к ним с визитом! Даже трезво оценивающему собственный мыслительный потенциал Прошкину было понятно: и затейливо плетенный медальон, и карта предполагаемого клада Баеву совершенно без надобности, по той простой причине, что он прекрасно знал, где зарыт пресловутый клад: там, где живут змеи… И даже амнезия ему не страшна: чтобы разыскать сокровище, Саше достаточно взглянуть на извивающуюся, как горная тропка, татуировку на собственном предплечье…