Кавалер Красной Звезды. Тотальный политический стеб

Майор будто стоял на пороге секса со сногсшибательной красоткой. От него ничего не требовалось. Никаких ухаживаний. Готовая на все, модель из Playboy медленно падала в его руки. И он захотел насладиться этим. Прочувствовать каждую из тех шестисот секунд ожидания, что отмерила ему судьба. Что может быть слаще медленного открывания двери в рай? В академии внешней разведки Тёркина научили технике, которой еще с НКВД поделились товарищи из индийской компартии. Тренировки были простыми. В течение пяти лет каждый день по часу сидеть и с минимально возможной скоростью поворачивать голову справа налево, а потом в обратном направлении. Главное, с каждым разом делать это медленнее и медленнее. Нехитрое на первый взгляд упражнение творило чудеса. Секунды превращались в минуты, минуты в часы и затем время совершенно утрачивало свою реальность. Полностью переставало влиять на события. В освободившееся пространство вмещалось столько оперативной работы, что любое сложное расследование получало неисчерпаемые ресурсы. Раскрываемость повышалась в разы. Однако сегодня Тёркин решил воспользоваться этой техникой не для работы, а для личных нужд, и не рассчитал, что когда нет служебной цели, подобные упражнения заканчиваются не воротами в вечность, а банальным храпом. Тёркин заснул. Как часто жизнь, не ведая жалости, вносит коррективы в наши планы на будущее.

Любите ли вы сны штатных офицеров ФСБ, как люблю их я? Тогда погрузимся в белую мглу, где четвёртый день пурга качается над Диксоном. Пищит морзянка за стеной веселым дискантом. Кругом снега, хоть сотни вёрст исколеси. И столь близка сердцу евразийского офицера жизнь советских геологов, что хочется ему обнять этих широкоплечих парней и расспросить о самом главном. Палатки звёздами мохнатыми усеяны. Их дальний свет в своем ты сердце не гаси. Это сон о Севере. О самом сказочном месте нашей страны. Но вот, зимовка кончилась. Помчался Тёркин на оленях, прыгнул в нарты, полетел на самолёте, сел в такси. И попал он в Москву, на Тверскую. И зажглась главная улица иллюминацией, и заискрились по бокам дороги бокалы с шампанским. Красиво безумно.

Чтобы не происходило в России – малое или великое, всё индивидуально лишь отчасти. Здесь любой процесс, подчиняясь Закону Матрёшки, является гармоничной частью общего действия, иллюстрируя тем самым исконную российскую соборность. Поэтому, когда майор прикорнул в своём кабинете, спали все. И генерал кабинетом выше, и дежурный на входе в здание. Чей бы ещё сон, кроме майора, нам посмотреть? Выбирая между грёзами командного и рядового состава, лучше предпочесть последний вариант. На высокой должности человек скучен и скрытен. Лишней информации не выдаст. Куда интереснее сны сержанта, проверяющего документы в дверях. Ведь из огромного числа таких, как он, и составляется общий вектор страны. Не зря же говорил Глинка, что музыку пишет народ, а композиторы только записывают. И был сон сержанту в отделе пропусков. И назывался он «Атака ботов». И встали в один ряд боты «Сбербанка», «Озона» и «Утконоса». И пришла к ним «Алиса». И сомкнули они свои ряды. И двинулись они через Атлантический океан по интернет-кабелям. И горели их глаза праведной яростью. И размахнулась «Алиса» и вдарила Google-переводчику в челюсть, а бот «Сбербанка» всадил боту Amazon по яйцам. И набежала тут тьма-тьмущая электронных помощников из Силиконовой долины – умные дома, органайзеры, интернет-вещей и прочая нечисть. И пошли они на «Алису», но встали боты «Утконоса» и «Озона» и начали косить атлантических подпевал, только хруст стоял по всей Калифорнийской земле. И обагрилась вода жидкостью для протирки мониторов, и падали перекушенные провода… Так прошёл день, и прошла ночь. А пока вся эта катавасия творилась, старик Фишман потихоньку залез в машины для голосования. И поскольку это уже служебная информация, сон рядового сотрудника ФСБ был принудительно прерван. Ради его и государственной безопасности. Эти чередования сна и неожиданного пробуждения так характерны для российского государства. Сколько раз наша страна спала, а потом когда ее тормошили, разлепляла заспанные глаза и в ужасе вопрошала: «Где я? Что случилось? Кто все эти люди?» Много. Много раз было. И сколько раз ещё будет. Впрочем, вернёмся на Лубянку. Там, в камере, американец уже поговорил с женой по телефону и ждёт возможности сообщить Тёркину важные сведения.

Держи салют!

«Товарищ майор, – разбудил Тёркина секретарь, – американец готов дать показания».