Кавалер умученных Жизелей

– Занятные штрихи и важные детали, – задумалась мечтательница вслух. – У меня и тогда не укладывалось, что за жестокая дикость – зверски убить любовницу за предательство, совершенное ее мужем в добрачный период. Олег, наверно, психопат, но вряд ли до безудержной агрессии. А чердак ничего в себе больше не может таить?

– Там вылизали все, до гвоздика в доске. Преступник настолько не наследил, что не на кого даже и подумать.

– У меня есть два часа. Мы можем подъехать в тот дом, чтобы мне не терзаться под грузом неясных догадок?

И, конечно, они поехали. Анна Андреевна попросила сразу провести ее в подъезд со сломанным затвором на чердак. Посмотрела на новый замок, но наверх не поднималась. А постояла на площадке какое-то время, и медленно, по лестнице, стала спускаться. Прошла один пролет, и задержалась возле шахты мусоропровода.

– Что происходит с мусором внизу?

– Наверное, попадает в какой-то контейнер.

– Давайте уточним и посмотрим.

Гущин позвонил диспетчеру, прислали уборщицу Морозову. Шахта мусоропровода заканчивалась специальной комнатой, имевшей отдельный вход со двора. Уборщица Морозова открыла эту дверь. Под шахтой, как ловушка, действительно стоял контейнер. Но он был переполнен, и мусор выпадал на пол каморки.

– Это часто бывает, что контейнер не вмещает все? – спросила Вербина.

– Да всякий раз. Ведь никто не думает, что надо и меру знать. И бросают все, пока втолкнуть сумеют. Иной раз шахту чистим между этажами. Народ весь бескультурный, хотя и денег нахапали.

– Вы когда убираете здесь?

– Перед тем, как машина приходит. Утром. Зимой – часов в шесть.

– Вы помните тот день, кода в соседнем подъезде убили балерину? Перед Новым годом?

– Так мне к чему это помнить? Убили – не убили. Я утром убралась, и свободна на целые сутки, – отчеканила женщина механически. Но сразу уточнила – Помню. Все об этом говорили. Помню, что слышала. Но мне какое дело?

– Вот в чем вопрос: не видели в тот день чего-то странного в контейнере наверху, или возле него?

– Я не очень-то разбираюсь, что странного и не странного в мусоре. Люди выбрасывают, значит им избавиться надо. Да вы кто, гражданочка, милиция? Что вы меня все пытаете?

Гущин показал удостоверение.

– Да, милиция. Я следователь и майор. А дама – моя помощница.

– Вот именно, что дама. И нечего ей по помойкам шастать.

– Вас спросили – будьте добры отвечать, – строго и официально произнес Виктор Васильевич.

– Я не помню точно, в тот ли день. Но валялись здесь длиннющие веревки из металла, целый моток. С крючками на концах. Я и подумала: «Совсем уж люди обалдели, скоро камни в шахту полетят». И еще – широкий пояс из толстенной кожи. Так веревки с крючками я в слесарку отнесла. Подумала, что это, может – их. Еще ругаться собиралась, что бросают. А ремень у меня валяется. Думала – может, надену? Только он не для носки, уж больно толстенный. Если вам надо – принесу.

– Да. Вы недалеко живете?

– В «хрущевке», за углом.

– И покажите, как пройти в мастерскую.

В слесарке «веревки» валялись в углу. А один из рабочих достал со стеллажа и протянул Гущину как бы ботинки из толстенной проволоки, опять-таки с крючками на подошве.

– Это тоже Морозова приволокла.

Вернулась женщина с ремнем, оснащенном прочнейшими металлическими креплениями.

– Вот и весь комплект для лазанья по стенам. Теперь бы узнать, кто им пользовался?

– Я думаю, я знаю, – решительно сказала Анна. И обратилась к уборщице – А что еще вы так упорно нам не хотите отдавать?

– Что вы? Все забрать хотите? Я с помойки много чего приношу.

– Нет. То, что было в этот день. И вам подошло.

– Шли бы сами сюда работать, раз вам завидно, чем мы разживаемся.

Вербина смотрела на Морозову в упор. Та глянула на Гущина, и поняла всю тщетность споров.

– Здесь, у меня, в нашей раздевалке лежит. Идемте.

Последним предметом была плотная куртка, типа «Пилот», на которую Морозова смотрела с огромным сожалением.

– Почти новая. Думала – сыну отдам. Он армию скоро дослужит. Не судьба.

* * *

– Куртку мы сразу в лабораторию. Должна что-нибудь о владельце сказать, – Виктор Васильич молодо блестел глазами.

– А я – от звезд, с вершин Кавказа, – Анна Андреевна дивилась переменам, – и к этой сцене у помойки. Пожалуй, лучше к маме, в санаторное.

– Только, уж, сначала скажите, что вы думаете – кто в этой куртке лазал?

– Мой ответ вам сейчас ничего не ускорит. Теперь мне пора домой. А завтра я позову вас на прогулку. Когда экспертиза вам даст результат?

– Я попрошу, и они постараются. Может, и к вечеру будет.

– Тогда дайте мне листок бумаги, и чем писать. Я напишу вам, я думаю – кто? А вы посмотрите, когда из лаборатории будет ответ. Это нормально. Потому что, вы же не читаете финал, отбросив все нити, что ведут к развязке?

– Договорились. Это счастье, что вы здесь. Простите. Это я о деле.

* * *

Гущин сразу хотел, чтоб ему объяснили.

– А как вы догадались, что это лазал он? Ведь отпечатков Ромина на обелиске нет.