Кавалер умученных Жизелей

Андреев, Александр Олегович, тот «близкий» человек, готов был встретиться хоть сразу – было слышно, как он взбудоражен.

– Мы можем к вам подъехать, – отозвался Порываев.

– Нет, дайте адрес, – прозвучало в трубке, – я лучше сам.

И очень скоро был у кабинета. «Он с этой дамочкой висит на фотостенде в той квартире», – едва взглянув, отметил Порываев. Андреев повзрослел, от носа залегли морщины – налет брезгливости. Его безукоризненный костюм, роскошные часы – всё говорило об отсутствии финансовых проблем. Он начал сразу:

– Что за бред – самоубийство. Ведь этого никак не может быть.

– Минуточку, – навел порядок Порываев. – Вы кто покойной будете? – спросил он сухо и официально.

– Не – будете, – Андреев взялся поправлять, а – есть. Верней, теперь, наверно – был.

Потом он умудрился не напыщенно ответить:

– Я Маргарите – самый близкий друг.

– Так вот, – обрисовал картину Порываев. – Её, и вправду, задушили, экспертиза показала. Какие есть соображения?

Андреев, было видно, растерялся, и машинально буркнул:

– Никаких.

А дальше – двинулся по тексту, назревшему, как плод переживаний. Не надо было спрашивать – он сам повел рассказ. Бурлило в нем желание поговорить, припомнить, побеседовать, отвлечься и не думать, что нету больше госпожи Альцшулер, имевшей в его жизни, видно, значимое место.

– Что только про неё не говорили, – с тоской и болью вспоминал Андреев. – Развратная старуха, водит молодых. Но все это – пустая болтовня.

Негодовавший Александр и не скрывал, что он гордится независимою старшею подругой, презревшей все нападки злопыхателей.

– Возможно, что она вампир, – сказал он, чуть не с торжеством, – её питали радость, силы и успехи молодых мужчин, которых она в «люди выводила». Но отдавала нам Марго намного больше, уж поверьте, и не рассчитывала ни на что взамен. Ей было нужно лишь доверье и возможность помогать.

У Порываева пошел десятый час дежурства. Чего вот только не хватало, так этой бестолковой болтовни. И он спросил, без лишних церемоний:

– Когда с ней виделись, и где вы были прошлой ночью? – чем возвратил Андреева в жестокую реальность. Тот быстренько брезгливо открестился:

– У Маргариты был позавчера. Вчерашний день был весь загружен – мы принимаем компаньонов. Потом водил их в казино.

– Кто к ней ходил домой? – продолжил Порываев, – какие, вы сказали, кавалеры?

Такой вопрос напрашивался сам.

– Вы не дослушали, да, что это за грязь? – сказал Андреев нервно, будто упрекнул. – Марго была в ужасном горе, когда погибли сыновья. Она не представляла, как ей жить.

Андреев смолк, будто решил, что он расставил точки. Но следователь ждал – ему был нужен четкий, не расплывчатый ответ. Тогда Андреев досказал:

– Какой ещё разврат? Ни с кем она не развлекалась, но нужен в жизни хоть какой-то смысл? Её влекло к ровесникам погибших, чтоб наставлять, вести на верную дорогу. Всю душу отдавала, хоть звучит высокопарно. А, что там про любовников – сплошная ерунда.

– Вы с ней давно знакомы?

– Мы познакомились через два года после, как, тогда. Я видел, и сначала испугался – зачем влюбленная и пожилая женщина, когда тебе лишь двадцать три, и молодая кровь. Но скоро понял, да и сложно не понять, что плотского желания в ней нет, а лишь духовность, и стремленье.

Андреев понял, что его опять заносит, и посмотрел на человека из милиции с готовностью ответить на вопросы.

– И много было у неё таких друзей?

– Чтоб дома принимать – так только трое… Мы с ней действительно друзья, я Маргариту уважаю, и – доверье, – Андреев напрягался, чтобы сухо излагать. – Да, что скрывать, она не делала секретов. Ну, а знакомых у неё конечно много.

Андреев смог продиктовать координаты этих трех, бывавших дома.

– Секунду, – ухватился сыщик за знакомую фамилию, – вот, вы сказали – Нойкин? Адвокат? Там есть в бумагах, про него и завещанье.

– Сергей – отличный малый, позвоните. Он, как узнает, будет сильно горевать.

– Ну, а другие?

– Виктор Строев – архитектор. Он был после меня, давно и счастливо женат, позванивает Маргарите.

Брезгливый Александр «перегорел» Он скомкано и вяло досказал, лишь подчиняясь обстоятельствам:

– Теперь у Маргариты есть Валера, он уже полгода. Возможно, кто из них хоть что-то знает?

– Валерий, вы сказали, это – Шанцев? – сверял в своих пометках Порываев.

– Да, – подтвердил Андреев, – это он.

– И всё это – возвышенные чувства?

Андреев промолчал.

«С ним, – так подумал Порываев, – в общем ясно». Добавил, завершая разговор:

– Мы завтра утром едем на Грузинскую. Вы нам нужны, чтоб подсказать, что там не так.

– Таисия Авдеевна полезней.

– С ней говорили. Вас мы ждем в одиннадцать.

«Ну, на сегодня – всё», – кивнув Андрееву, подумал Порываев. Однако позвонил в контору Нойкина – в конверте с завещанием нашел его визитку.

– А что случилось? Сердце? – спросил через мгновенье жидковатый бас. Когда узнал, сказал непроизвольно, непонятно:

– Вот как оно, Венера де Моску.

И согласился, что приедет на Грузинскую в одиннадцать – всё сделает, как он и обещал.