Кавалер Золотой звезды

Сергей взял ее под руку, и они пошли через площадь. Шли, а куда — и сами не знали. Только в каком-то переулке, на окраине станицы, остановились у плетня. Сергей взял с изгороди снег и стал сжимать его в горячей ладони.

— Сережа, как тебе ездилось? Я так ждала.

— И неправда.

— Не веришь?

— Хотелось бы поверить.

— А что же мешает?

— Так, всякие глупые мысли. — Сергей взял Ирину за плечи сильными руками и посмотрел ей в глаза. — Скажи мне, только правду скажи: зачем тогда приходил к тебе Грачев?

— Я так и знала, что ты спросишь.

— И уже приготовила ответ?

— Ничего я не готовила. — Ирина склонила голову ему на грудь и минуту стояла молча. — Сереженька, милый, ничему ты не верь. Тебя я одного и люблю и любила, и если б не было тебя, то и весь свет мне был бы не мил. Помнишь, я тогда сказала, что напрасно тебя полюбила, а теперь вижу, что жить без тебя не могу.

— Ну, почему к тебе Грачев приходил?

— Все, все расскажу, потому что ничего от тебя не скрываю. Сережа, он хочет, чтобы я работала диспетчером на гидростанции, и взялся меня обучать.

— Тебя?

— Да. А что? Разве нельзя, Сережа?

— Почему ж нельзя. Можно, это даже похвально, если только в самом деле так.

— Так, так, верь мне, Сережа. И я согласилась. Но Виктор еще хотел, чтобы все это было скрыто и чтобы ты ничего не знал, а я так не захотела и сказала ему, чтобы из этого никакого секрета не делать.

— А зачем же он об этом просил?

— Не знаю, только я на это не согласилась. И я рассказала бы тебе все еще тогда, на птичнике, но ты уехал. Сережа, ну, не сердись. Не будешь сердиться, скажи?

— Да как же мне на тебя сердиться? Вот поговорил с тобой — и от сердца отлегло.

— А болело сердечко?

— Болело, — сознался Сергей.

— А теперь тебе хорошо?

— Да!

— И мне хорошо! — Она снова склонила голову ему на грудь. — Сережа, я уже многое изучила, поняла, я быстро усваиваю, и ты знаешь, как будет хорошо, когда я стану работать. Ты будешь ко мне приезжать, а я кончу смену, и мы пойдем с тобой в степь. Нет, лучше по берегу Кубани.

— Послушай, что я тебе скажу.

— Что? — Ирина испуганно подняла голову. — Что-нибудь нехорошее?

— Да ты чего испугалась? — Сергей обнял ее и, глядя ей в глаза, сказал: — Учись, я одобряю. Но посмотри на небо. Уже рассветает. Скоро наступит день, взойдет солнце. И ты запоминай и это утро, и этот день: сегодня мы станем мужем и женой. Вот это я и хотел тебе сказать. Ну, что ты приуныла?

— Так сразу, Сережа?

— Да разве ж это сразу? Эх ты, на словах смелая, а уже испугалась. Нет, Иринушка, голубка ты моя, пойми, что так дальше мы жить не сможем. Да и любить тебя на бегу трудно, — не любовь это, а каторга.

— Сережа, — сказал Ирина совсем тихо, — давай подождем до весны. Я кончу учебу. И я согласна: пусть уж с этой минуты все будет так, как ты сказал. Считай меня своей женой, но…

Сергей нахмурился.

— Ну, Сережа, это же все равно. Ну, милый, хочешь, поцелую тебя как жена, а поженимся через два месяца. — Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Сергея. — Вот видишь, какая я смелая!

— Нет, нет, и поцелуй твой принимаю, и в душе согласен с тобой, а только поженимся сегодня — и ни днем позже! Сейчас же пойдем к твоей матери, а потом к моим родным — и всему конец!

А над станицей вставал морозный рассвет, небо было чистое и розовое, — где-то за горами уже всходило солнце.

Глава XXVIII

Долго от Рубцова-Емницкого не было никаких вестей. Только двенадцатого февраля наконец пришла телеграмма, извещавшая, что изоляторы, крючья, шпуры, лампочки и провода уже находятся в пути, а электрические моторы и еще кое-какое оборудование будет отправлено к концу месяца. Через неделю груз прибыл на станцию Невинку. Сергей в тот же день выехал в Усть-Невинскую, велел Савве спешно снарядить обоз, а сам заскочил на гидростанцию к Виктору.

К тому времени монтажные работы заметно продвинулись вперед. Посреди просторного здания лежало массивное тело гидротурбины, а по соседству возвышался на фундаменте генератор. Вдоль стены были установлены какие-то железные каркасы и мраморные доски, — во всем машинном отделении казалось теперь и светлей и уютней. В стене вблизи турбины была пробита дыра, в которой уже спускалась опоясанная тросами водонапорная труба.

— Виктор! Едем! — крикнул Сергей, увидев Грачева.

— И куда все торопишься? — Виктор пожал Сергею руку. — Что случилось?

— Радуйся, Витя! Оборудование прибыло! Поедем на станцию.

— А транспорт?

— Савва отправляет. Ну, собирайся, да побыстрее. Мы заранее все осмотрим.

— Ну вот и прекрасно! — сказал Виктор, когда они уже выехали за станицу. — Теперь нужно побыстрее сооружать электролинию.

— Поможешь? — спросил Сергей. — Да кстати и учеников своих посмотришь на практике. Ну, что же ты молчишь?

Виктор посмотрел на сурово сдвинутые брови своего друга, на его жесткий чуб, выбившийся из-под картуза.

— Смотрю на тебя — и меня смех разбирает. Хитрый ты, Сережа! Помню, когда мы еще были подростками, ты и тогда любил обращаться за помощью. Хитрый!

— Ах, ты вот о чем!