Кавалергард

Жители Силезии и в самом деле почти единогласно пожелали войти в состав Венедии. Правда, если бы это было не так, их бы все равно никто не спрашивал… А так, почему не войти-то? Государство сильное, законы справедливые, а главное – наконец-то Силезия станет единой! Да, она будет в составе другого государства, но единой! Тема единства и национальной самоидентификации у силезцев была болезненной – жителей разорванной на куски земли настойчиво делали немцами, чехами, поляками…

А тут… да будьте вы силезцами, вы все равно наши – венеды! Ну и оценили доброе отношение.

С передачей Данцига-Гданьска прошло еще более благополучно. Город издавна имел особый статус, и большая часть населения была немцами, меньшая – всевозможными кашубами и прочими венедами, которых поляки сгоняли с родных земель. Плюс всевозможные полукровки и смески, так что собственно поляков было не больше четверти. И те в большинстве своем предпочитали идентифицировать себя прежде всего не как поляков, а как жителей Данцига… Ничего такого – просто у города Данцига с государством Польшей издавна были сложные отношения. Вроде как и в составе страны, но особняком – вплоть до войн. Ну и помнили, что некогда город был Ганзейским[137]. Не менее благополучно прошла передача других польских городов, расположенных на Балтийском побережье. Игрушечное «Государство Польское» повозмущалось было, но оно никому не было интересно, а на объявление войны пороха у панов не хватило.

Ну и… все. От былого могучего королевства Пруссия остался огрызок, величиной не слишком превышающий Саксонию, зато появилось весьма солидное государство Венедия, состоявшее из шести провинций: Силезии, Померании, Поморья, а также Восточной, Западной и Центральной Поруссии – так решили назвать бывшие прусские земли.

Государство признали, причем признали королевством. Признал и Ватикан во главе с Пием Шестым, так что дело шло к коронации…

Коронация обещала стать делом очень сложным. В частности, ради некоего чувства единства в ней должно было принять участие максимальное количество городов и людей. Объединение страны – дело непростое… Выход предложила Наталья.

– А и пусть каждый внесет вклад, – распевно произнесла она. – Там – лен для коронационной одежды собрали, там – шерсть, кожу… В другом месте соткали, вышили… Продумать можно.

Идея оказалась как нельзя кстати – взялись за детали.

С самой церемонией коронации ситуация обстояла проще и сложней одновременно. Идея заключалась в том, чтобы сделать ее исторической, примирив разные ветви славян, немцев, шведов и прочих народов. То есть специалистам предстояло откопать и скомпилировать какие-то невероятно древние обряды из тех времен, когда разделения на славян и немцев еще не было.

Но одновременно нужно было дать понять представителю каждой Земли[138], что он ценен, не забыт… То есть снова лезть в историю, возиться с национальными костюмами…

Далее – армию-победительницу тоже нужно было наградить. Материально? От доли трофеев досталось всем – и очень щедро. Достались и памятные медали «Фридланд» или «Битва при Оденсе» всем участникам. Были и ордена, были медали за храбрость… Много всего. Но Рюген решил отметить наиболее заслуженных бойцов участием в коронации – и это снова усложняло процедуру.

Можно было ограничиться и «классической» коронацией, вот только в конце восемнадцатого века символам придают колоссальное значение. Учитывая, что Венедия – государство «с иголочки», а сам Померанский дом только-только начал возрождаться, рассматривать коронацию будут буквально под микроскопом. Поэтому хочешь не хочешь, а надо соответствовать. Дело это обещало затянуться до следующего года, но, по уверениям Натальи, иначе никак.

Ну а пока жена с упоением готовила коронацию, сам Игорь занимался… реквизициями. К осени из Пруссии и Австрии были вывезены все значимые ценности – «обносили» даже храмы… Со всем почтением, разумеется! Просто мощам святых и особо ценным скульптурам будет лучше в храмах Венедии… Ничего личного: мощи – это паломники, а паломники – это пожертвования в храмы и деньги, оставляемые в гостиницах и трактирах.

Священники? Ругались, конечно, но у Грифичей были свои священники, так что ничего страшного. Да и, откровенно говоря, не в первый раз. Вон, свеженазначенный кардинал Венедии не против… Кстати, кардиналом был венед – уроженец Ростока. И что интересно, Пий Шестой на просьбу Игоря о «своем» кардинале-славянине отозвался вполне благосклонно – не пришлось давить или «жертвовать» слишком много. Дураком папа римский не был, вот сволочью – да…[139].

Формально новое государство было католическим, а это большой плюс. Ну и поддержка нового католического государя папе не мешала. Так что на кардинала-славянина он согласился не раздумывая и предложенного Померанским знакомого аббата возвел в сан[140] без всякого писка. А что был новый кардинал не только вендским аристократом, но и одним из самых ярых сторонников «ославянивания» населения – это уже дело десятое.