Кавалеристы

– Боишься, конечно. Вот мы заняли окоп. Идет перестрелка с немцами. В лесу ночью нас выдвинули еще ближе к немцам, а потом пошли в наступление, выбили их оттуда. Рядом бегут, падают, падают. Пули летят. Даже забываешь, где находишься. Как будто в другом мире находишься сначала. Это же в первый раз. Даже страха нет. Как будто все это во сне проходит. А потом привыкаешь, уже по-другому реагируешь. Но стараешься спастись, прикрываешься, прячешься за дерево. Раньше об этом не думали. А потом при обороне смотришь, чтобы пуля не попала, укрываешься за камень или бревно. Само все потом приходит, как надо действовать.

– Когда вас призвали в кавалерийскую часть, кем вы были?

– Сержантом был, командиром отделения, и на фронте командиром отделения был.

– С лошадьми умели обращаться?

– А как же. Верховая езда…

– Как использовали кавалерию на фронте?

– Вот идет фронт. Ночь. В километрах 20–30 немцы прорвали фронт. Надо остановить их. А пехота когда дойдет… И нас сразу верхом. Компактно. Сразу галопом. Немцы наступают. А здесь перегородишь и остановишь их наступление. Потом пехота уже успевает, занимает оборону. И еще использовали кавалерию в тылу у немцев: рейды по тылам, мост взорвать, штаб вывести из строя – в основном так использовали. Для быстрого движения. Леса, болота – а верхом быстро. Танки не проходят, машины не проходят, а кавалерия проходит.

– В чем особенность ухода за лошадьми в военное время? Фураж для лошадей всегда был?

– В тылу оставляли конюхов, которые за ними ухаживают, кормят. Если надо двигаться – они сразу пригоняют наших лошадей. Кормили чем попало. Овес… Мы возили специальные переметные сумки. Остановишься, достаешь сено. Украинцы давали сено. Они хороший народ, очень добрый. Уважаю украинцев, не могу на них обижаться. Они нас кормили, помогали. Воинственный народ, партизан там сколько было.

– Какие у вас были лошади?

– Всякие. И киргизские, и казахские, и донские. У меня – наши, киргизские. Мы вместе с лошадьми на фронт прибывали. Какая была здесь лошадь – и там на ней ездил. Нас отправляли в эшелоне вместе с конями, в вагонах и лошади, и мы.

– В части какие национальности были?

– Всякие. И киргизы, и казахи, и русские.

– Русский язык уже знали?

– Знал. Перемешались здесь. В Чуйской области много русских, в Бишкеке. По шоссе в основном живут русские. Вместе жили.

– На фронте информация на киргизском языке была?

– Нет, только на русском.

– Вам приходилось выступать в роли переводчика?

– Нет. Здесь почти все по-русски понимали. А вот на Тянь-Шане, там, конечно, не понимали. А так в Чуйской долине все понимали, русский язык преподавали, как урок. Но школа была национальная.

– Киргизы держались вместе, землячество было?

– Нет. И с русскими, и с другими национальностями дружили. Такого понятия, чтобы делиться на национальности, не было. Русские – терпеливый, воинственный, преданный народ, хорошие друзья. Менялись часто. Вчера прибыл, сегодня убили, долго не продержатся.

– Какое у вас было отношение к немцам?

– Враждебное. Ненавидели их. Гражданских немцев не видел, только военных. Мы же с ними воевали, сколько наших хороших товарищей убили.

– За что воевали лично вы?

– Когда освобождали Украину, освобождали деревни, там немцы знаешь, что делали? Вешали, убивали, насиловали. При отступлении у них была специальная команда, они поджигали дома и разрушали деревни. Если бы они нас заняли, так же поступили бы. Их нельзя было дальше пускать. За свою маленькую родину, за свою деревню воевали. Не дай бог, они дойдут до Киргизии. Когда шли в атаку, кричали: «За Родину, за Сталина!» Вера была в Сталина. Что Сталин скажет – это был закон. Например, в 1944 году был приказ Сталина «Ни шагу назад!». Он сыграл решающую роль. Отступать только по приказу. Если без приказа отступишь – застрелят на месте или в штрафбат. Была тогда крепкая дисциплина.

– Перебежчики были?

– Нет. Об этом даже не думали. Просто наглядно показали, я сейчас так думаю. Я хорошо это помню.