Кавказ и аланы

У Торнау описано, как, пользуясь Марухским перевалом, его группе пришлось оставить всех лошадей на южном склоне хребта и, только после того как Они прошли все самые опасные места, протоптав в снежниках глубокие тропы, и дошли до истоков Зеленчуков, остановившись на дневку, удалось уговорить проводников за приличную мзду вернуться и привести коней. Когда он же рассказывает о другом своем переходе через Кавказ (с севера на юг), то красочно описывает, как двух превосходных кавказских коней, которых они вели с собой в качестве даров, они переносили на руках через крупные скальные обломки и в труднодоступных местах. Надо сказать, что, очевидно, очень древнюю традицию имеет у жителей высокогорья дополнительный источник доходов: они предоставляют вьючных и верховых коней тем, кто переваливает Кавказский хребет (ив наши дни турист может водрузить свой рюкзак вместе чуть ли не с десятком других на спину привычного к местным тропам коня, а соответствующую мзду вручить его хозяину). У Торнау «шествие заключали двое слуг, тащившие на своих плечах мешки с просом, тулуки с кислым молоком, котел и подгонявшие двух баранов, назначенных для нашего продовольствия до первого селения, лежавшего в трех переходах впереди нас» [Торнау, 1864, ч. I, с. 85]. Примерно тот же груз должен был быть у группы Льва, разве что специальное место должны были занимать дары аланскому правителю. Лев Исавр — и здесь его пути разошлись с Торнау — выбрал Алсилийский путь (нынешняя Военно-Сухумская дорога) — давно известный и широко использовавшийся в древности кавказский участок Великого шелкового пути [Иерусалимская, 1967; 1972; Бгажба, Воронов, 1980, с. 42]. Очень возможно, что Лев Исавр, как и Торнау, встретил на своем пути жертвенник духу-покровителю гор. «Углубление было наполнено до половины древними монетами, железками от стрел, съеденными ржавчиной кинжалами, пистолетными стволами пулями и женскими застежками и кольцами. Ни один горец не переходит… перевал, не пожертвовав что-нибудь горному духу, и можно быть уверенным, что ничья рука не осмелится коснуться того, что ему принадлежит. И меня заставили принести в жертву несколько мелких монет, для того чтобы умилостивить горного духа, иначе, говорили мои проводники, он зароет нас под снегом, когда мы станем спускаться, или не пошлет нам дичи, или отдаст нас в руки наших врагов» [Торнау, 1864, ч. I, с. 94].

Льва Исавра на Северном Кавказе встретил с почетом владетель алан Итаксис. Миссия увенчалась успехом: даже не из-за денег (они ведь были оставлены в Фазисе), а из «любви к императору» — аланы вторглись в Абасгию через горные проходы, опустошили ее и вернулись с добычей. Абасги, узнав о роли Льва в этих событиях, сообщили аланам, что обещанные им за эту карательную экспедицию денежные суммы возвращены Юстинианом II в Константинополь, они же, со своей стороны, предлагают 3000 золотых монет за выдачу им Льва. Аланы проявили здесь ту свою особенность, которую мы отмечали и для более раннего времени, — устойчивость своего дружественного к Византии отношения, ответив отказом. Второе предложение — уже 6000 золотых монет — аланы решили использовать для рекогносцировки проходов через Кавказский хребет из своей страны в Абасгию, что им должно было бы понадобиться в дальнейших военных действиях. «Мы отпустим вместе с абасгами наших людей, изучим их ущелья, разграбим и опустошим их земли…» (Феофан) [см. Чичуров, 1980, с. 66]. Дав притворное согласие на выдачу спафария, аланы получили богатые дары от абасгов, передали его связанным, но сами во главе с Итаксисом направились следом, чтобы уже за перевалом похитить его, перебив всех сопровождающих абасгов, и вновь опустошить страну.