Кавказ. Выпуск XVII. Черкесия

«Пространство между Каспием и Черным морем, – говорит сочинитель очерков геологии Кавказа[57], – взволновано разнообразными горами, точнее сказать, это целый океан гор, бурный, клокочущий, то воздымающийся до облаков, то упадающий в бездны: тут, видимо, происходила некогда ужасная борьба между земной корой и внутренними плутоническими силами, стремившимися поднять и разорвать ее». Действительно, если бросить взгляд на Кавказские горы в общем их объеме, то представляется невольное сравнение их с морскими волнами во время сильной бури, которые в таком виде внезапно окаменели. Но усилие науки восторжествовало над затруднениями, полагаемыми природой и населением Кавказа. Направление главного кряжа отыскано среди кажущегося хаоса; побочные отроги и соединение их с Главным хребтом определены; возвышенные пункты и другие замечательные местности значительной частью измерены барометрически и тригонометрически; географическое положение в той же мере определено астрономически. Всем этим мы обязаны трудам офицеров Генерального штаба Кавказской армии, в числе которых занимает видное место генерал Ходзько. Но усилия науки не остановились на таких успехах. Геологические и геогностические исследования Кавказских гор открыли нам не только внутренний состав их и формации, к которым они принадлежат, но указали главные направления их поднятий, перевороты, при том происшедшие, и геологические эпохи таких поднятий. Последними научными приобретениями мы обязаны преимущественно академику Абиху, посвятившему этому делу лучшие годы своей жизни и связавшему свое имя с геологией Кавказа.

Не такая участь выпала на долю этнографии Кавказа. Прошло с лишком 60 лет, как с владычеством русских на Кавказе началось их знакомство с его жителями, но этнографические о нем сведения недалеко подвинулись вперед. Конечно, этому препятствовала неприязнь большей части народов Кавказа к русским, но независимо от этого обстоятельства существовала и другая, не менее важная причина. При знакомстве с жителями Кавказа не обращалось особенного внимания на существенный признак, отличающий народы между собой, именно на языки, которыми они говорят. Попытки в этом роде наших академиков Гюльденштедта и Палласа и иностранных путешественников Клапрота, Каленатано, Боденштедта и других не могли привести к прочным результатам, потому что эти ученые ограничивались записыванием немецкими буквами со слуха некоторых слов, тогда как только элементарные формы и грамматический строй представляют существенное основание каждого языка и отличие его от других. Для избежания этого недостатка и для разъяснения запутанной этнографии Кавказа путем филологическим составлена была от нашей Академии наук особая программа (в 1853 году). Но она, как и все программы, осталась бы надолго без исполнения, если бы не явился надежный деятель на этом поприще в лице генерала Услара. Знакомый с Кавказом и обладая способностью изучать языки, а вместе с тем и духом настойчивости, пред которой преклоняются все препятствия, он в короткое время успел уже сделать довольно для лингвистики, но предпринятые им труды в последнее время обещают в будущем еще более. Прежде всего, Услар обратил внимание на недостатки употреблявшихся алфавитов для изображения звуков изучаемых языков.

Разбирая с сей целью разные алфавиты, он пришел к убеждению, что система звуков грузинского алфавита есть самая приложимая к кавказским языкам. Но как знаки его употребляются только для языка грузинского, малоизвестного вне Грузии, в самом Кавказе, то изображение букв принял Услар из самого общеизвестного здесь алфавита, который, без сомнения, есть русская азбука. Буквы ее, с необходимыми дополнениями, прилагаются к грузинской азбуке, и таким образом составился новый алфавит для языков и наречий Кавказа. При этом пособии разработаны им языки абхазский, чеченский и аварский; результаты трудов его помещены, с лингвистическими дополнениями, академиком Шифнером в «Мемуарах» нашей Академии наук 1862, 1863 и 1864 годов (на немецком языке).

В настоящее время Услар посвящает труды свои изучению языков и диалектов Дагестана. Но, кроме Услара, в последнее время были и другие деятели в разработке кавказских языков. Самое видное место между этими деятелями занимает академик Шифнер, издавший лингвистические разработки Услара со своими дополнениями и исследовавший подробно диалекты языков тушин и удов[58] в своих академических студиях, помещенных в трудах Академии наук 1856 и 1863 годов. Ему же вместе с покойным академиком Шегреном мы обязаны окончательной разработкой осетинского языка до такой степени, что можно было вывести безошибочно родственную связь его с известными уже языками и указать осетинскому народу место в общей классификации народов. Большей же частью сведения о языках Кавказа в настоящее время представляют только материалы, требующие дальнейшей обработки, и недостаточны для выводов сравнительной филологии[59] и для прочного основания этнографии Кавказа.