Кавказ. Выпуск XVIII. Трагедия изгнания

Вот что, между прочим, в сентябре 1867 года писал главнокомандующий к генерал-адъютанту Игнатьеву: «Военные соображения, руководившие мной в 1863 году и заставившие не только не препятствовать переселению горцев, но и поощрять в них тот фанатизм, который побудил все население Черноморского прибрежья к поголовному выселению, ныне не могут более иметь влияние на дальнейший взгляд мой на этот предмет. Если в 1863 году, ввиду могущей возникнуть европейской коалиции, быстрое окончание Кавказской войны было всем понятной необходимостью и для достижения этой цели выбора не предстояло, то теперь наискорейшее развитие края и административное его благоустройство побуждают меня препятствовать дальнейшему выселению кавказских мусульман, мало-помалу начинающих приучаться к нашему управлению и обещающих со временем сделаться трудолюбивыми поселянами. Вследствие этих соображений я не желаю содействовать Порте в дальнейшем переселении абхазцев и абадзехов, будто бы заявленном Порте мнимыми депутатами».

В том же 1867 году великий князь Михаил Николаевич, совершая объезд Кубанской области, лично объявил горцам, что переселение их в Турцию должно прекратиться окончательно. Вследствие такого заявления все просьбы о дозволении уйти в Турцию отдельным семействам или целым обществам, поданные с конца 1867-го до 1873 года, были оставлены без разрешения, за исключением одного случая, в 1871 году, в отношении Крым-Гирея Ханахукова, который с несколькими семействами тогда же переселился в Турцию. Тем не менее горцы не отказывались от своих замыслов. Особенно настойчиво стали домогаться разрешения на выселение жители Майкопского и Баталпашинского уездов, к чему главными подстрекателями их явились Келемет Унароков и Эльмурза Джанхотов, так что осенью 1873 года выехало в Турцию 420 семейств, или 3400 душ обоего пола; из них 271 семейство село на пароходы в Керчи, а 149 – в Туапсе.

Примеру их решились последовать и бжедухи, которые выжидали только возвращения своих депутатов, отправленных для предварительных переговоров по этому предмету еще в конце 1873 года в Константинополь. Намерению их, однако же, не суждено было осуществиться.

Чтобы положить предел дальнейшим домогательствам горцев к выселению, главнокомандующий армией представил государю императору 5 апреля 1874 года докладную записку следующего содержания: «Осенью 1872 года, получив сведение о том, что оставшиеся на Западном Кавказе горцы Кубанской области, из племен бжедухов и абадзехов, вознамерились просить весной 1873 года разрешения выселиться поголовно в Турцию, и находя это намерение пагубным для самих выселяющихся и вредным в том отношении, что примеру этому могли бы последовать и другие кавказские горцы как Кубанской области, так в особенности Дагестанской и Терской областей, я признал нужным, дабы затруднить переселение, на первый раз подчинить выезд в Турцию просящихся целыми семействами некоторым ограничениям и условиям. Это распоряжение, хотя и остановило общее движение горцев, тем не менее не успело воспрепятствовать выезду в Турцию довольно значительного количества отдельных семейств.

В марте минувшего года было замечено, что бжедухи, жители Екатеринодарского уезда, начали усиленно сбывать свой скот и прекратили посевы хлеба. Когда же местное начальство обратило на это внимание, то горцы открыто заявили, что, намереваясь переселиться в Турцию, для чего отправили депутатов в Константинополь, они уже не признают над собою русских властей. Столь дерзкое заявление вынудило местное начальство арестовать и отправить в город Ейск главных зачинщиков беспорядков. После сего бжедухи выслали в город Екатеринодар толпу депутатов, с требованием освобождения арестованных. Из среды сей толпы были вновь арестованы еще 7 человек, и вместе с тем сделано распоряжение, чтобы в тех аулах, где старшины служили покорными орудиями обществ и не соответствовали своему назначению, определить старшин по назначению местного главного начальства. Четыре аула Екатеринодарского уезда отказались признавать старшинами лиц, им назначенных. Впоследствии, однако, три из этих аулов перестали сопротивляться распоряжениям старшин; но аул Хатлукай продолжал враждебно относиться к властям, заявив, что общество считает себя в России гостем и не намерено подчиняться распоряжениям правительства. Хатлукаевцы, оставив свои сакли, вышли из аула и расположились частью в окрестностях его, а частью в прилегающем к нему лесу. Такой образ действий заставил направить против неповинующихся военную силу, с прибытием которой бжедухи изъявили готовность покориться всем требованиям правительства и выдали 10 человек главных виновников. Спокойствие водворено без всякого употребления силы».