Читаем Кавказ. Выпуск XVIII. Трагедия изгнания полностью

Не придавая представляемой на суд критики статье своей значения всестороннего исследования настоящего вопроса, я ограничусь только главными чертами события. Для более ясного уразумения фактов считаю необходимым предпослать здесь краткий очерк страны и перечень населявших и населяющих ее народностей.

Главный Кавказский хребет от Керченского пролива до Каспийского моря доступен только на одних своих оконечностях для прохода с севера на юг, в остальных частях он представляет почти сплошную массу гор, резко отделяющую Северный Кавказ от Закавказья не только в географическом, но и в этнографическом отношении. Северные склоны этого хребта, спускаясь сначала крутыми, а потом более отлогими уступами в равнину, служащую продолжением Приволжских и Придонских степей, образуют с прилегающим к ним пространством следующие части: западную, или бассейн реки Кубани, восточную, или бассейн реки Терек, и промежуточную маловодную степь по рекам Куме и Калаус. Северо-восточный же склон Главного хребта составляет высокое нагорное пространство (Дагестан), вмещающее в себя бассейны рек Сулак и Самур.

Южный склон Кавказского хребта, спускаясь по направлению к Черному морю, образует узкую прибрежную полосу, упирающуюся в реку Ингур. Далее, на восток, находится замкнутая долина Риона, а за Месхийским хребтом лежит бассейн реки Куры, сначала нагорный, потом равнинный и степной, переходящий в Каспийскую низменность. К югу от реки Куры расстилаются нагорные плато (Ахалкалакское и Александропольское), составляющие продолжение Турецкой Армении (ныне вошедшей в состав русской территории под именем Карской области). Восточнее этого плато находится возвышенная местность при озере Гокча и реке Аракс, входящая в связь с Азербайджаном. Наконец Ленкоранский уезд есть продолжение персидского Талыша.

Вся эта громадная территория Кавказа (не считая областей Карской и Батумской), представляющая площадь в 7975 кв. миль, или 385 887 кв. верст, ныне заселена 5387 тысячами душ разнообразного населения, в числе коего считается:

русских 1 300 000

грузин 1 159 000

армян 656 000

мусульман 1 992 000

евреев и др. 280 000

____________________________

Всего 5 387 000

Население это при столь значительной площади Кавказа дает на один километр 12,4 души. Понятно поэтому, какой ущерб экономическому развитию края должно было принести выселение горцев, достигшее в продолжение с 1858-го по 1865 год, по официальным сведениям, 493 194 души, или 1/11 части всего населения Кавказа.

Племена, выселившиеся в упомянутый период в Турцию, занимали северный склон Западного Кавказа и прибрежную горную полосу между Главным хребтом и Черным морем, от Анапы до Гагр, и котловину реки Бзыбь. Мы перечислим их и укажем места, где они обитали:

1. Прибрежье Черного моря, к северу от границ Абхазии, занято было джигетами (саадзен, садзуа), делившимися на: а) псху, обитавшее в котловине реки Бзыбь и по реке Мзымта до мыса Адлер; б) ачхипсоу – по верховьям рек Псху и Мзымта; в) аибга – на пространстве между реками Бзыбь и Псху и выше верховьев Хошупсе; г) цандрипш – между реками Бзыбь и Хошупсе, и д) общества Кечьба, Аредба, Цвиджа и Бала, жившие между реками Хоста и Мзымта.

2. Убыхи – самое воинственное и предприимчивое племя на восточном берегу Черного моря. Они жили между реками Хоста и Шахе и по примыкающим к ним ущельям. Убыхи разделились на: а) собственно убыхов – между верховьями рек Хоста и Шахе; б) саше – по прибрежью, между рекою Хоста и долиною реки Сочи включительно, и в) вардане – по прибрежью от долины реки Сочи до Шахе с ее притоками включительно.

3. Шапсуги. Они разделились на больших и малых. Земля больших шапсугов находилась на Нижней Кубани, по северному скату Главного хребта между рекой Адагум, составлявшею западную границу между шапсугами и натухайцами и рекой Псекупс, отделявшей шапсугов от абадзехов. Малые шапсуги жили на южном склоне Главного хребта, между рекой Шахе, землей убыхов, рекой Джубга и землей натухайцев.

4. Натухайцы (натхокуадж) – занимали западную оконечность понижающегося к Черному морю Кавказского хребта и южный склон последнего, от Анапы до реки Джубга.

5. Абадзехи. Они жили на пространстве между реками Белой и Псекупс и Главным хребтом, отделявшими их с юга от убыхов, с запада от шапсугов и с востока от абазинцев.

6. Абазинцы населяли самую возвышенную полосу по северной покатости Главного хребта на пространстве между верховьями Кумы, Подкумка, на левом берегу Кубани и у истоков рек Лабы, Ходзь и Губе. Они разделялись на кумских и кубанских абазинцев.

7. Башильбаевцы – в верховьях рек Уруп и Зеленчук.

8. Тамовцы – в верховьях Большой Лабы.

9. Кизылбековцы – за горой Ахмед, у верховьев реки Андрюк.

10. Шегиреевцы – по верховьям Малой Лабы.

11. Баговцы – у реки Ходзь, на лесистой подошве горы Ашишбаг.

12. Егерукаевцы и темиргоевцы – на левом берегу Лабы, близ впадения ее в Кубань.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука