Кавказ. Выпуск XXVII. Сказки кабардинского народа

Ха-ха-ха! – грохотал Курган-хан, точно буйвол ревел. – В зайца хваленый богатырь превратился, и князья с борзыми в степи его ищут!

Тембот находился в первых рядах войск и, слыша насмешки Курган-хана, побледнел от обиды. Не помня себя, он сильно ударил своего коня, рванулся Каширга, пролетел мимо Курган-хана, и Тембот изо всей силы вытянул насмешника плетью по спине.

Разъярился богатырь, выхватил шашку и устремился на Тембота, но тот успел увернуться от удара и снова хлестнуть его плетью.

Взвыл в гневе Курган-хан, ударил аргамака и с высоко поднятой шашкой опять помчался к Темботу, собираясь обрушить на него свой страшный удар, но Тембот плетью сбил с него шапку и ускакал.

Тишина стояла в обоих лагерях. Соседний князь, сидевший на подушках, поднялся на ноги и с тревогой следил за своим богатырем.

Трусливый Хапаго перестал выть, хотел было протискаться вперед, чтобы взглянуть на поединок, но воины плетьми прогнали его, и, согнувшись, он убежал в степь.

Поединок, между тем, был в полном разгаре.

Курган-хан осадил аргамака, поспешно сбросил с себя верхнюю одежду, вскрикнул громко и, потрясая шашкой, погнался за Темботом.

Круто повернул Тембот коня и с обнаженной шашкой понесся навстречу врагу. Пролетел, промелькнул Каширга, шашка Тембота молнией сверкнула в вуздухе, и Курган-хан был сражен.

Так бедный крестьянин Тембот победил богатыря, слава о силе которого шла по всему Кавказу.

II

В Кабарде устраивались народные праздники по случаю победы Тембота – самого отважного джигита.

Но многие князья завидовали его мужеству и удали, а еще больше хотели завладеть его конем.

Князь же Астемир только и думал о том, как бы заполучать Каширгу. Однажды призвал он к себе Тембота.

Ты должен уступить мне коня, – сказал он.

Я уже говорил, что, пока жив, не расстанусь с конем.

Нахмурился Астемир.

Хорошо, – угрюмо промолвил он. – Иди, я подожду твоей смерти.

И пошел Тембот домой, в свою бедную саклю, и печаль была в душе его.

Он знал, что князь не остановится даже перед убийством, чтобы завладеть Каширгой. Открытых врагов Тембот не боялся, но как бороться с убийцей из-за угла?

И думал он о том, как выйти из этой беды.

Бежать из аула стыдно, а остаться, значит, обречь себя на верную гибель, – говорил он себе. – Но, посмотрим, что будет дальше.

А ночью во сне явился к нему прежний старец и сказал:

Садись на коня, уезжай в горы и там узнаешь, что делать.

Проснувшись, джигит направился в горы. На рассвете он приехал в скалистое дикое место и увидел там старца.

Спрыгнул Тембот с коня, низко поклонился мудрецу.

Явился я по твоему зову, – сказал он.

Сын мой, – сказал старец, – я ждал тебя со дня твоего рождения.

Удивился Тембот, как мог ждать его старец, если не знал его.

Старик понял его мысли и сказал:

Не удивляйся, сын мой, ибо то, что скрыто от других, давно известно мне. Слушай, что я скажу тебе…

Я слушаю, – отвечал Тембот.

И начал старец:

В давно прошедшее время жил на земле юноша Амир. Был он светел лицом, душою отважен и первым принес людям огонь. Люди зажгли костры, очаги свои и сакли стали устраивать, а до того времени жили они, как звери, в лесах.

Но дух злобы и тьмы разве любил когда-нибудь добро? И возненавидел он светлого юношу. Обманом увлек он его на вершину Эльбруса и там в расселине скалы, за руки приковал толстой железной цепью, а караулить его оставил Симурга, страшного царя птиц, у которого голова человека, крылья орла и на ногах когти медведя. Грозен Симург, сын мой: когда он взмахивает крыльями, волнуется море, и от стона его вянут в долине цветы. Зорко сторожит он Амира, и несчастный юноша бьется в тоске по солнцу. Но скоро придет конец мучениям Амира явился джигит, который освободит его от оков, юноша спустится на землю, и люди забудут вражду и назовут друг друга братьями.

Кто же этот джигит? – спросил Тембот старца.

Этот джигит – ты, сын мой! – отвечал мудрец. – Ты должен победить Симурга и возвратить людям Амира.

Великая радость наполнила сердце Тембота, и он воскликнул:

Отец, я готов отдать жизнь свою за отважного юношу: