Кавказ: земля и кровь

Эти действия, как известно, привели к гибели генерала Пассека, а генерал Клугенау едва остался жив, потеряв всю свою свиту. Горцы же хотя и теряли в живой силе, но все преимущества были на их стороне: они применили уже испытанную тактику — строили завалы из деревьев, камней, не гнушались использовать для этого трупы людей и животных. Сами же, прячась за деревьями и воздвигнутыми преградами, успешно обстреливали отряд русских. В страшной неразберихе боя отряд потерял почти все продукты, казну, скот и боеприпасы. Тело убитого генерала Пассека было оставлено на поругание, как и тела многих других участников этого трагического похода, прозванного среди солдат «сухарной экспедицией». За два дня — 10 и 11 июля — выбыло из строя 2 генерала, 44 штаб- и обер-офицеров, 1275 нижних чинов, потеряны 3 горных орудия, большинство лошадей с вьюками и разным продовольствием^[166]. В таком виде отряд Клюге-фон-Клугенау прибыл в Дарго; на подступах к аулу ему помогали отбиваться от противника вышедшие на помощь генерал Лидерс и Гурко с тремя ротами пехоты и частью грузинской милиции^[167].

Наместник Кавказа генерал-фельдмаршал князь М. С. Воронцов. Портрет работы Г. Виллевальде.

Не получив ожидаемого продовольствия, гр. Воронцов начал приготовления к походу на Герзель-аул. К вечеру 12 июля он был готов к выступлению в составе почти пяти тысяч человек, из которых более 700 были ранены. Так закончилась «сухарная экспедиция» — самое бессмысленное и самое кровавое из всех событий даргинского похода. Сам же даргинский поход закончился только 21 июля: пробиваясь с боями к Герзель-аулу, главнокомандующий потерял убитыми 12 штаб- и обер-офицеров и 282 человека рядовых; ранеными 45 штаб- и обер-офицеров и 733 человека рядовых. Пришедший на выручку гр. Воронцову отряд генерала Фрейтага, без которого спасти остатки даргинского отряда было бы невозможно, потерял убитыми 14 человек и ранеными — 70^[168].

Экспедиция 1845 года в резиденцию Шамиля Дарго ошеломила и ее участников, и современников, и потомков. По официальной оценке военных действий на Кавказе в 1845 г., задача, поставленная перед главнокомандующим гр. Воронцовым, была выполнена: «…как потому, что горцам доказана ныне возможность проникнуть в места, считавшиеся доселе недоступными, так и по той причине, что теперь известно уже, в какой степени заслуживает внимания виденная нами страна и какие пути ведут к ней…»^[169].

За даргинскую экспедицию главнокомандующий гр. Воронцов получил титул князя, многие офицеры — по две-три награды, рядовые, наиболее отличившиеся, награждены Георгиевскими крестами, всем батальонам и подразделениям разных частей были пожалованы Георгиевские знамена. Это была поистине пиррова победа, и ее официальная оценка очень сильно отличалась от той, которую ей давали сами участники экспедиции.

В походе 1845 года участвовали многие будущие известные военачальники и политики: наместник на Кавказе в 1856–1862 гг. и фельдмаршал кн. А. И. Барятинский; главнокомандующий Кавказским военным округом и главный начальник гражданской части на Кавказе в 1882–1890 гг. кн. А. М. Дондуков-Корсаков; исполняющий должность главнокомандующего в 1854 г. перед приездом на Кавказ гр. Н. Н. Муравьева кн. В. О. Бебутов; известный кавказский боевой генерал, начальник Главного штаба в 1866–1875 гг. гр. Ф. Л. Гейден; военный губернатор, убитый в Кутаиси в 1861 г., кн. А. И. Гагарин; командир ширванского полка кн. С. И. Васильчиков; генерал-адъютант, дипломат в 1849, 1853–1855 гг., гр. К. К. Бенкендорф (тяжело ранен в походе 1845 г.); генерал-майор Э. фон Шварценберг; генерал-лейтенант бар. Н. И. Дельвиг; Н. П. Беклемишев, прекрасный рисовальщик, оставивший после похода в Дарго много зарисовок, известный также своими остротами и каламбурами; кн. Э. Витгенштейн; генерал-майор принц Александр Гессенский и другие.