Кавказец

Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров – это прямая дорога в гвардию. Мало того, именно для пополнения гвардейских частей она и создавалась. Желающих после ее окончания идти служить в обычные части были единицы. А уж тех, кто, окончив учебное заведение с похвальным листом, вдруг возжелал отправиться служить на Кавказ, можно было считать небывалой редкостью. Нет, гвардейцы, конечно же, практиковали службу на Кавказе, стремясь получить боевую награду. Но это потом, прослужив минимум пару лет в столице. А так, чтобы отказаться от службы в гвардии…

Делая свой выбор, Сергей руководствовался тем, что должен стать опорой для матушки. Проходя службу на Кавказе, он имел возможность помогать семье, а не рассчитывать на ее поддержку. Дело в том, что здешние оклады были такими же, как всюду в России, вот только выплачивались они не ассигнациями, а серебром. Что при соотношении один к трем с половиной делало разницу весьма существенной, его годовое жалованье в двести двадцать четыре рубля вырастало до семисот восьмидесяти четырех.

Треть этой суммы он оставлял себе, остальные отправлял матушке и сестрице. Надо заметить, что оставляемых денег ему едва хватало на то, чтобы вести более или менее приличную жизнь. Цены на Кавказе кусались изрядно, а уж что начинало твориться в сезон, когда на воды съезжались больные и страждущие со всех уголков России, и говорить нечего.

Вот только так случилось, что его желание помочь близким едва не обернулось бедой. Полгода Темляков прослужил вполне прилично. Он получил назначение в Константиногорскую крепость, которую отлично видно с этого места. Надо заметить, что за шестьдесят один год ее существования крепость еще ни разу не подвергалась нападению. Что для крепостей и укреплений первой линии, куда он не попал, вполне обычное дело.

Однако командование вовсе не устраивала необходимость выплачивать жалованье звонким серебром за сидение в хорошо укрепленном, а потому и вполне безопасном месте. Так что части гарнизона крепости регулярно участвовали в боевых операциях. И надо же было случиться, что в первом же своем бою Сергей получил пулю в грудь.

Шейранов как хирург прекрасно сознавал, что подобное ранение весьма серьезно даже для его времени, а уж для этого и подавно. Но врач из команды Антона вместе со своим ассистентом справился с его ранением едва ли не играючи. Убедившись, что теперь раненый находится вне опасности, и вживив в него необходимое оборудование, в его мозг поместили разум Сергея Федоровича. Случилось это чуть больше двух месяцев назад.

Антон имел возможность снабдить Шейранова-Темлякова деньгами, но категорически отказался это делать. Сергею Григорьевичу предстояло рассчитывать только на свои силы и вертеться при этом как белка в колесе. Вот он и вертелся. Правда, получалось у него пока не очень.

Едва поднявшись на ноги, Сергей хотел заняться врачебной практикой. Ну а почему бы и нет, коль скоро он разбирается в этом деле куда лучше местных медиков. А дело это во все времена было прибыльным, потому что здоровье – очень дорогая штука. К примеру, приезжающие сюда для излечения на водах в прямом смысле этого слова рисковали своей жизнью. Причем платили за такое удовольствие звонкой монетой. Только дорога господина с одним слугой обходилась в тысячу рублей. А добираться от Москвы нужно было примерно месяц. Вот такой парадокс.

Не тут-то было. Экстренные случаи под руку как-то не подворачивались, а советы Шейранова в плановом лечении воспринимались в лучшем случае со снисхождением. Ну, сами посудите, вы – профессионал, причем уже обладаете серьезным авторитетом, и тут вдруг появляется не пойми кто, даже не имеющий соответствующего образования, и начинает вас поучать. А на водах были авторитетные медики, причем жили между собой как кошка с собакой, но против выскочки офицера ополчились единым фронтом.

Правда, когда Шейранов успокоился после первых неудач и отбросил обиды, то смог здраво судить о сложившейся ситуации. По большому счету то, что его отшили, даже к лучшему. Дело в том, что это он хирург, а вовсе не Темляков. Даже Сергей Федорович, имея возможность пользоваться всеми знаниями и навыками молодого человека, не мог просто так их получить. С ним могло остаться только то, чем он захотел бы овладеть, прикладывая усилия и старания. То есть как только они разойдутся, то каждый из них останется при тех знаниях, которыми они успели овладеть. Ну и какой из Темлякова врач? То-то и оно. Так что карьеру юноше нужно делать там, где он хоть что-то понимает.

Отчего такая забота о человеке, о существовании которого Шейранов не знал еще пару месяцев назад? Это трудно объяснить, а Антон ни о чем подобном не мог и догадываться, но кукловод относился к своей «кукле» как к близкому человеку. Ни предать, ни подставить, ни бросить на произвол судьбы подопечного он не мог. Ему это просто противно.