Лезгины, которых я видел в поездке, — творение тех лет. Сразу десять народов — лезгины, табасаранцы, рутульцы, агулы, цахуры, арчинцы, удины, крызы, будухцы, хеналыкцы — стали советскими лезгинами, все на одно лицо, вернее, без оного — некими "лицами кавказской национальности", прочими среди прочих. Правда, в 1946 году хозяева высоких кабинетов спохватились. Правителей напугала многочисленность лезгин. Тогда, как от куска мяса, от" новой" нации отрезали табасаранцев, рутульцев, (агулов, цахурцев — Г.А.), чтобы теперь лезгины не перевешивали в торговле за власть… Нет народа — нет проблем. Маленький народ — маленькие проблемы.
Но историю, как и этнографию, не переиначишь даже в самом высоком кабинете. Нынешние конфликты на национальной почве, как мне думается, и есть расплата за те этнографические творения, о которых теперь стыдливо умалчивают… Вот она, настоящая цена за угодничество в науке" [41].
Таков рассказ об увиденном в Лезгистане профессора М. Аджиева.
Лезгин делили и делят якобы для ускоренного развития экономики и культуры табасаранцев, агулов, рутульцев, цахурцев и других лезгиноязычных народов. Теперь по происшествии более 40 лет после этого процесса рассмотрим, получили ли малочисленные народности лезгиноязычной группы обещанные блага? Вот что пишет Мурад Аджиев по этому поводу в статье "Молчаливые табасаранцы" [42]:"… Нам зарплату не платят. Даже соли купить не можем… Каждый второй мужчина в селениях Табасарана рождается безработным и умирает безработным… Табасаранцы на 5-6 месяцев ездят в Ставропольский край, а то и в Казахстан, сезонничать. Им доставались самые тяжелые, трудные работы — то, за что местные жители отказывались браться. Стричь камыш, выгребать навоз… Не год, не два — всю жизнь тысячи людей радовались своей единственной возможности прокормить семью. Сейчас и этот источник дохода табасаранцев начал иссякать. Хозрасчет ударил по сезонникам — их сокращают первыми. И печально известные события в Узени тоже задели табасаранцев. Словом, из Казахстана приезжают беженцы, а им нужна работа, крыша и еще многое, чего здесь нет. Десятилетиями в Табасаране не поощрялось строительство. Даже частный дом, за свои собственные деньги, поставить было проблемой. Не разрешали. Не давали. Запрещали… Государственное строительство ведется по прежнему ни шатко, ни валко.
О школах тоже много не расскажешь. Почти все одинаково запущенные. Едва ли не каждая четвертая в аварийном состоянии. Ни о каких компьютерах, лингофонных кабинетах, конечно же, не знают. Нет простейших наглядных пособий…
Очень непростая социальная обстановка в районе: в Табасаране, в котором едва ли не самая высокая рождаемость в Российской Федерации, лишь недавно построили родильный дом.
Табасаран даже с ближневосточными или африканскими странами, бывшими колониями, уже не сравнишь… Почему в таком бедственном положении оказался древний Табасаранский народ?
Мне трудно согласиться с первым секретарем, что в районе отсутствуют национальные проблемы. Есть они. А суть их точно, на мой взгляд, выразил житель далекого селения, старик, с которым мы вспоминали традиции Дагестана. Прошлые и современные. — Был даргинский Дагестан, теперь аварский. — Так думает не только этот старик…
Оказывается, табасаранцы никогда не держали штурвал власти в республике, они не были той национальностью, которая вдруг присваивает себе право говорить от имени всего Дагестана. Поэтому-то и сидели они все семьдесят лет на голодном пайке. Не случайно Табасаран едва ли самый отсталый район Дагестана. Вот где я увидел корень национальной проблемы и района и республики… Случайностей в судьбе народов не бывает! Эта судьба второго по численности лезгиноязычных народностей! "Положение рутульцев, агульцев, цахурцев и других лезгиноязычных народностей не лучше. Вот где классический пример применения принципа: разделяй и властвуй".
Трагедия нашего народа проистекала не только из-за того, что его разделили на многие части со всеми вытекающими из этого последствиями, но и в том, что тотальная фальсификация всей общественной жизни общества в советский период в наибольшее степени прошлась по нашему незащищенному народу. Наши лидеры, как и наш народ не сумели приспособиться, скорее всего не хотели приспособиться, к тотальной лжи и фальсификаций, они подверглись в наиболее жестокой форме произвола, давлению и репрессиям.