Кавказская Голгофа

   «Был и такой случай, – рассказывает далее Татьяна Гапотченко. – Рядом с церковью жила старенькая наша прихожанка Евдокия. Мы ее досматривали, потому что жила она совершенно одна и нуждалась в постоянном присмотре. И вот наступил час ее кончины. Она сильно страдала перед смертью от невыносимых болей. Нам ее было очень жалко, и мы побежали к батюшке спросить совета, чем мы можем хоть как-то облегчить ее страдания. Только стали батюшке рассказывать, как он вдруг прерывает нас и говорит: «Идите скорее назад, она через минуту умрет, читайте молитву после исхода души». Мы тут же возвратились и нашли бабушку Евдокию уже без дыхания... Господь принял ее душу».

   Помощь во сне

   Один из духовных чад отца Петра рассказал такую историю. Он вселился в только что построенный дом, но не успел поставить на учет счетчик электрической энергии. Кто-то из соседей-»доброжелателей», видимо, позвонил в соответствующую организацию, и оттуда немедленно приехали инспекторы. Сразу заходят в дом и видят не опечатанный пломбой счетчик. Не принимая никаких объяснений, составляют акт и выписывают штраф на такую огромную сумму, что хозяин и все семейство едва не лишились дара речи. «И чтобы завтра были у нас. Иначе дело передадим в суд. Тогда еще хуже будет», – добавили они и хлопнули дверью.

   Что делать? Кто поможет? Легли, расстроенные, спать. «И вот, – рассказывает он, – снится мне, будто меня готова поглотить какая-то страшная морская бездна, пучина. Вижу, как прямо над головой вот-вот сомкнутся гигантские волны. И в это мгновение я кричу: «Святителю отче Николае, молитвами отца моего духовного протоиерея Петра спаси меня!» И невидимая рука выталкивает в тот же миг на тихий солнечный берег.

   Утром встал, прочитал, как мог, с усердием акафист Николаю Угоднику, попросил мысленно молитвенной помощи нашего Батюшки Петра и пошел на «расправу» к инспекторам. Прихожу, а их словно кто-то подменил: встретили тихо, даже улыбнулись. «Ну как же это так у вас получилось?» – спрашивают без крика и угроз. Пожурили и заменили прежний штраф на чисто условную сумму, чтобы, как говорят в народе, «и овцы были целы, и волки сыты». Вернулся домой – никто не верит, что такое может быть. Так наш Батюшка Петр нас нигде не оставляет, хоть бы мы на край света уехали. Лишь бы мы не забывали его и молились о нем...»

   В дороге

   Весной 1996 года один из духовных чад отца Петра А. собрался поехать с Украины проведать батюшку. Время было очень тревожное: в полном разгаре шли боевые действия в непосредственной близости от Слепцовской. А отец Петр передал через близких: «Жду А. Пусть едет». Билетов на кавказское направление не достать, сесть на поезд можно только в Киеве. Приехал туда, а в кассы народу столько, что можно стоять сутки. Можно, правда, и не стоять: рядом то и дело пробегают «дельцы», готовые через пару минут принести билет на любой поезд. Только за эту «услугу» надо заплатить сумму, равную стоимости двух, а то и трех билетов. «Стою в полном отчаянии, не зная, что делать, – вспоминает А, – и ехать надо, потому что Батюшка благословил и ждет, и денег лишних нет платить перекупщикам. Вдруг из толпы прямо ко мне подходит незнакомый мужчина и уверенно обещает принести билет на нужный мне поезд. Я в ответ только рассмеялся: «Знаю наперед, какую вы заломите сумму». А тот человек так же уверенно отвечает: «Нет, не заломлю. Вы заплатите мне...» И назвал действительно прямо-таки смехотворную сумму, которой едва ли хватит пообедать в столовой. Но что меня удивило больше всего: он сказал это так, будто я был просто обязан принять его предложение. Буквально через несколько минут билет у меня был на руках, а через пару часов я уже ехал в поезде «Киев – Кисловодск».

   Приехав на вокзал Минеральные Воды, А. продолжил свой путь в Орджоникидзевскую автобусом. Предстояло пройти контроль на нескольких милицейских и армейских блок-постах: вся прилегающая к Чечне территория считалась прифронтовой зоной. Приезжавшим с Украины внимание было особое, потому что, по разным сведениям, на стороне чеченцев воевали украинские наемники-добровольцы. Малейшее подозрение – и ты уже в так называемом «фильтрационном лагере», про который ходили слухи не менее страшные, чем про саму войну.

   «На подъезде к Малгобеку наш автобус остановили, – рассказывает далее А. – Через несколько сот метров начиналась Ингушетия. На обочине дороги стоял бронетранспортер с расчехленным пулеметом, у палатки грелись солдаты и милиционеры в бронежилетах и с автоматами. Один из них зашел в автобус и начал проверку паспортов. Когда очередь дошла до моего документа, офицер категоричным голосом приказал выйти. Неожиданно весь автобус, в котором ехали ингуши – в основном женщины и несколько молодых ребят – встали на мою защиту. Офицер посмотрел – и молча вернул паспорт. Так мы прибыли в Малгобек, а через час – в Слепцовскую».