Кавказская крепость

— В таком случае, Гюлибей пусть сам и отвечает за все. Разве можно было сразу доверяться случайному человеку?

— Гюлибей злой человек. Он скрывает от анкарского начальства МАХ свой провал. Гюлибей затевает крупную операцию против русских, и если она завершится успешно, то он получит второе внеочередное воинское звание.

— Надо полагать, не забудут и о вас, — с иронией заметил Шевкет.

— Мне отведена маленькая роль в предполагаемой операции.

— В таком случае мы должны кое о чем условиться, — многозначительно заметил Шевкет, не отводя глаз от красивого лица собеседницы.

— О чем же? — спросила Мюжгель.

— О том, что случилось сейчас в моем кабинете, — Гюлибею ни слова. Вы ему доложите, что в сейфе хозяина бара ничего не обнаружили.

— Неужели вы не обиделись на меня? — лукаво спросила метрдотель.

— Разведка — это игра, и мы с вами в ней артисты. Играть на сценах МАХ нужно разумно. Если вы расскажете Гюлибею о вашем провале, то этот злой человек сможет сыграть злую шутку не только со мной, но и с вами. Не лучше ли нам остаться на своих постах? — спросил Шевкет.

— Вы правы, — согласилась турчанка.

С этого дня Шевкет и Мюжгель стали больше доверять друг другу.

Мюжгель вернулась домой. Чувствуя себя разбитой после случившегося, она решила лечь спать не поужинав. Однако заснуть не удавалось...

Турчанка вспомнила о том, как она попала в бар «Кара дениз», вспомнила и тех, по чьей вине стала игрушкой в их темных делах. Жгучая ненависть овладела ею. Она решила мстить.

Мысли снова вернулись к Шевкету...

Этот болгарский турок отличался от всех ее бывших и нынешних знакомых. Особенно странным казалось ей сегодняшнее поведение Шевкета. Если бы на месте хозяина бара был другой человек, то спать бы ей не пришлось... А он простил ее... Почему? Непонятно. Может быть, все это совместные фокусы Гюлибея и Шевкета, устроенные специально с целью проверки ее «лояльности»? Всего можно ожидать от этих мастеров шпионских дел...

Сотни вопросов вставали перед ней после ухода из кабинета хозяина. И все же, уже под утро, она решила, что ей лучше поступить так, как советовал Шевкет...

6

Гюлибей, дав задание Топоридзе, начал усиленно готовиться к предстоящей операции. План его был рискованным и опасным. В случае провала пришлось бы снять недавно полученные от Мехмета капитанские погоны. Но пугало не это. Боялся Гюлибей другого. А что, если советские чекисты узнают о его затее с военнослужащим? Сомневался он и в том, что Топоридзе приведет советского военнослужащего. Однако, чтобы создать видимость, что Топоридзе «искренне работает» с турками, русские могут пойти на такой шаг. Пусть советский военнослужащий встретится в присутствии Топоридзе с турками. Что тут особенного? Это укрепит доверие последних к нему.

В решении задачи, намеченной Гюлибеем, была еще одна трудность. Свою операцию в турецком приморском городе начальник МАХ усиленно скрывал от анкарского начальства. Открыться означало признаться в провале с Топоридзе. А это, можно считать, — конец карьере. В случае же удачи это будет для начальства большим сюрпризом. Одним словом, Гюлибей не имел возможности привлечь к проведению операции других лиц, даже из подчиненного ему аппарата МАХ. Вся надежда была на преданного агента, завербованного из числа турецких контрабандистов.

Был один из вечеров 1933 года...

Гюлибей в сопровождении контрабандиста направлялся к турецко-советской границе. Проводник, житель одного из населенных пунктов приграничной зоны, прекрасно знал местность — каждый кустик, каждый камень были знакомы ему. Для турецких пограничников Гюлибей был своим человеком. Согласовав с ними в принципе план операции, он действовал самостоятельно.

В подобных случаях предупрежденные заранее стражи границы, как правило, вообще не вмешивались в дела разведчиков, последние же старались скрыть от пограничников свои намерения. Турецкие контрабандисты выполняли разные задания любой разведки, в зависимости от суммы, получаемой за это.

Согласно договоренности, с каждой стороны должно было быть по два человека, кроме самих Гюлибея и Топоридзе, в том числе по одному военнослужащему. В качестве военнослужащего Гюлибей взял с собой контрабандиста, а Топоридзе — Рамазанова. По координатам, полученным от Гюлибея во время последней встречи, Топоридзе и Рамазанов пересекли советско-турецкую границу и направились к месту предполагаемой встречи. В ту же минуту к назначенному месту подошли Гюлибей и его спутник. Судя по их внезапному появлению, Рамазанов предположил, что турки, видимо, уже давно здесь и, спрятавшись в кустах, вели за ними наблюдение.

— А где же третье лицо? — обратился к Топоридзе турецкий капитан.

— Вы, земляк, сказали, чтобы я оставил своего проводника на советской границе. Он ждет нас там, — спокойно ответил Топоридзе.

— Молодец, Шота, я просто хотел уточнить, — уклончиво сказал Гюлибей, поняв, что его вопрос был неприятен Топоридзе.

— Вы просто хотели проверить меня, — заметил Топоридзе.