Кавказская мельница

Несчастный штабс-капитан, попавший под горячую руку, объясняет:

– Виноват, я подсчитал что при моей оплате в 90 руб. в месяц, если не есть, не пить и не дышать – такую сумму, что похитили, можно получить за 316 лет!

– Вам и эти 90 платить не за что! Идиот! Считает он! Работайте!

Балабанский отшвыривает табурет и уходит.

Ближайшие трое суток никаких результатов не дают. Балабанский носится по городу с эскортом казаков, арестовывает всех подозрительных, но террористов так и не находит. Показания свидетелей запутанны и противоречивы, установить ему ничего не удается.

Наконец терпение генерал-губернатора лопнуло. Он вызвал Балабанского с докладом. Тому докладывать было почти нечего. Затем последовал разнос у помощника наместника Мицкевича, и, наконец, у заступающего на должность наместника генерала Шатилова.

Что говорил ему наместник осталось неизвестным, но после этой, скажем так, беседы, Балабанский в сопровождении стражника-ингуша, поехал на Кукийское кладбище. Там он передал стражнику ордена и на могиле матери застрелился.

***

На конспиративной квартире собрались участники нападения.

На продавленном диване сидят Элисо Ломидзе и красавица Пация. Рыжая шевелюра Котэ Цинцадзе перехвачена бинтом. Рядом сидит Аннета. Она была наблюдателем-сигнальщицей, подавала знак о приближении конвоя, но обилие трупов, кровь, все это еще действует на нее еще и сейчас. Там же за столом сидят Камо, Коба и Сергей Кваснин. Есть раненые, в том числе и Камо. Отари Гогуа очень плох, он громко стонет.

– Аннета, ты фельдшерские курсы заканчивала, посмотри, чем можно помочь ему. Может врача привести?

Аннета давно поняла, что раненому уже ничем не помочь. Надо только об легчить его последние минуты.

–– Врача приводить сюда нельзя, – говорит Коба.

– Это не нужно, он умирает, – сквозь плач говорит Аннета.

– Важно, что мы все здесь! За это и выпьем!

Аннета относит стакан с вином раненому.

– Все! Расходитесь по одному, – командует Камо.

Коба молчит. «Людей не жалеет, далеко пойдет. Быстро во вкус входит, – думает он, – пусть пока покомандует».

Налетчики начинают поодиночке расходиться, их внешний вид подозрений не вызывает, и они благополучно добираются домой.

Коба и Камо остаются на явочной квартире последними.

– Коба, куда деньги спрятать?

– В сейф положи!

– Какой сейф, какой сейф?

– Тот, что перед тобой! В диван засунь, мыслитель!

Камо прячет деньги в диван.

– Я сегодня на нем спать буду!

Назавтра на конспиративную квартиру он заносит новый на вид матрас.

– Смотри, Коба, совсем на матрас похож, а это наш новый сейф!

Они аккуратно подпарывают край матраса и прячут туда деньги.

– Интересно, как теперь на нем будет спаться? – говорит Камо.

– Нормально! На нем во сне будет видно небо в алмазах!

Они вытаскивают матрас на улицу, нанимают извозчика.

– В метеорологическую обсерваторию, – распоряжается Коба.

– Коба, это хорошо, пока ты там работаешь, а когда уйдешь?

– Правильный вопрос, когда буду уходить, скажу директору, чтобы тратил деньги исключительно на добрые дела.

– Ты смеешься надо мной.

– Вопросы у тебя такие, грех не посмеяться.

Матрас уложили на диван директорского кабинета.

***

Дома Кобу встречает испуганная жена с новорожденным сыном на руках.

Като Сванидзе в общем-то была не робкого десятка, но тут – особая ситуация.

– Сосо, я стояла на балконе и вдруг этот кошмарный взрыв. Дверь хлопнула, разлетелось стекло.

– Като, этот порез на щеке от разбитого стекла?

– Да, стекло разлетелось, малыш не пострадал просто чудом.

– Успокойся, все в порядке. Кто-то что-то взрывал, но главное – мы дома, и вы совсем не пострадали. Давай ужинать будем.

В это время раздается стук в дверь. Это пришел банковский клерк Гоги Касрадзе. Он вне себя, очень испуган.

– Гамарджоба! Что ты такой взъерошенный, генацвале?

– Коба, я только что из полиции.

– Ну и что? Раз ты здесь, то все в порядке. Успокойся, пойдем, выпьем вина…

– Коба, сыщики говорят, что ограбление могли устроить только при точном знании секретной информации из банка, а значит там есть соучастник. Меня из-за этого вызывали в полицию. Они точно думают, что соучастник я! А отпустили, так это пока…

Коба спокойно смотрит на него. «Вот идиот на мою голову, – думает Коба, – Чуть надави на него, сразу всех, кого знает, сдаст»

– Успокойся. Мало ли что они говорят – чем больше слов, тем меньше дел. Кацо, что ты так разволновался, думаешь, на тебя подумают? Ты там что, один в банке? Но они в чем-то правы, без помощи из банка ничего бы не получилось. Как ты думаешь, кто бы мог быть этим человеком? Подумай, кто вел себя подозрительно или тратил неожиданно большие деньги?

Гоги задумывается.

– Гоги, дорогой, давай сейчас не мучайся. Завтра снова солнце взойдет, будет новый день, хороший день. Встретимся в духане вместе с Квасниным и там обсудим, поговорим об этом деле. Здесь не стоит, жена волнуется, да и поздно уже.

Гоги уходит.