Кавказская пленница

Ассистент с интересом посмотрел на громадный шприц, предназначенный, скорее, для крупного рогатого скота, чем для человека.

— Ничего, ничего. Он даже не почувствует.

С этими словами санитар набрал в шприц целую ампу­лу прозрачной жидкости, размахнувшись подобно дровосе­ку, вогнал иглу. Звук входящей в тело Бывалого иглы заставил обернуться лежащих рядом Балбеса и Труса.

Из зада Бывалого торчал, покачиваясь, шприц. Его размеры поразили Балбеса и Труса. От удивления у них отвисли челюсти. Они начали беспокоиться за судьбу свое­го товарища.

Трусу сразу вспомнился фильм, который он смотрел не так давно. Там бандит и басмач Абдула заколол штыком красноармейца Петруху. На Труса этот жестокий эпизод произвел удручающее впечатление. Так вот, размеры иглы были соизмеримы с размерами того штыка, а звук, с кото­рым она вошла в мягкие ткани Бывалого, сразу навел на мысль о злодействе.

Трус заботливо заглянул своему предводителю в лицо. Глаза того были закрыты.

Ощутив холодок, пробежавший по спине, Трус про­блеял:

— Гюльчетай, открой личико, то есть глазки.

Бывалый, недовольный тем, что его беспокоят, открыл один глаз.

— Тебе чего?

— Нет, так, ничего, все в порядке,— отпрянул от него успокоенный Трус.

Бывалый ничего не почувствовал.

С трудом выдавив в мышцу содержимое шприца, сани­тар решил передохнуть. Но инструмент, медленно набирая скорость и поддаваясь непонятным физическим законам, стал делать колебательные движения. Амплитуда этих колебаний все увеличивалась.

Санитар попытался поймать шприц, но тот больно уда­рил его по руке. Тогда санитар приловчился и, делая рукой движения, повторяющие движения шприца, поймал ин­струмент.

Но тут перед медицинским работником предстала новая проблема. Поймав шприц, он попытался вытащить его из тела пациента. Но шприц, казалось, зацепился за что-то внутри и не вытаскивался.

Санитар понятул сильнее. Инструмент не поддавался.

Санитар потянул изо всех сил, но шприц продолжал гордо занимать место в округлой белой части тела Быва­лого.

Тогда санитар, упершись ногой в то место, куда вошла игла, налег всем телом.

Шприц, громко чмокнув, вылетел.

Оказавшись без опоры, санитар полетел кувырком. Отряхиваясь и потирая ушибы, он поднялся и подал асси­стенту добытый с таким трудом инструмент.

Троица стала подниматься.

— Лежите, не двигаясь! — остановил их санитар, выти­рая полотенцем руки.— Это новейшая вакцина замедлен­ной усвояемости! Разработана буквально в этом году на­шими учеными.

О! — поднял указательный палец Балбес и посмотрел в сторону Труса, считавшегося в компании самым ученым.

— М-м-да! — согласился Трус.

— Сейчас в районе эпидемия! Как я уже сказал, есть жертвы, много жертв. Поэтому, если кто-то не сделает прививку, то подвергает себя смертельной опасности!

Три головы сокрушенно закивали, жалея, очевидно, будущих жертв столь страшной болезни,

— Поэтому меня интересует: в доме никого больше нет?

— Нет-нет! — хором ответили те, встрепенувшись.

— Лежите, лежите! — произнес санитар, увидев, как троица отреагировала. Иначе — «мементо море»!

— Чего? — спросил Бывалый.

— Моментально! — перевел первое слово Трус, заду­мавшись над вторым.

— В море! — догадался Балбес и резанул ладонью воздух.

— А-а,— протянул низким голосом Бывалый.

— Ясно? — спросил санитар.

— Ясно,— ответил, кивая головой, Балбес.

— Да-да, понятно! — пискнул Трус.

— Ассистент, воды!

С этими словами санитар подошел к коллеге.

— Я уверен, Нина где-то здесь,— тихо сказал он.— Иди поищи ее в доме и предупреди.

— А когда они уснут? — спросил второй санитар.

— Через полчаса будут, как трупы,— успокоил первый.

Сказав это, он направился к своим пациентам, а его коллега, снимая на ходу повязку, начал подниматься по лестнице.

Подойдя к лежавшим на животах Бывалому, Балбесу и Трусу, первый санитар продолжал.

— Итак, на чем я остановился?

— На «мементо море»,— подсказал Трус.

— Ах да, спасибо! Так вот. Двигаться вам сейчас нель­зя. А я пока расскажу, как уберечься от ящура,— расхажи­вая взад-вперед, сказал санитар.— Кто хочет, может запи­сать.

— А можно? — спросил Трус, у которого с детства была тяга к наукам.

— Пожалуйста.

Трус извлек откуда-то потрепанный блокнот и ручку. Найдя чистые листы, он приготовился записывать...

Его родители, видя в сыне склонность к наукам, стра­стно хотели, чтобы Трус стал врачом. Все должно было именно так и произойти, если бы не одна проблема: он терпеть не мог запаха формальдегида. Наперекор всем просьбам родителей, по медицинской стезе он не пошел. Закончив школу, Трус выбрал нечто, стоящее на очень большом расстоянии от точных наук, скорее даже вообще от наук, а именно — институт культуры.

— Можете начинать,— сказал санитару Трус. Увидев, как Трус приготовился записывать, Балбес съехидничал:

— Писатель!

— Отстань! — попросил Трус и обратился к санита­ру.— Я готов!

— Значит, ящур, товарищи, представляет собой такую форму болезни, при которой...— при этом медик нетерпе­ливо взглянул на второй этаж...— при которой гибнет масса народу, товарищи. Поэтому...

— Помедленнее, пожалуйста,— попросил Трус, орудуя в блокноте ручкой.

Санитар немного подождал.