Кавказская слава

Генерал-лейтенант Ланжерон, командующий первым корпусом Третьей западной армии, вечером десятого ноября тысяча восемьсот двенадцатого года был мрачен почти до свирепости. Собрав командиров полков и дивизий своего корпуса, он объявил приказ командующего армией:

— Пехоте варить кашу, кавалерии выслать фуражиров по реке в обе стороны.

Ланской с Земцовым переглянулись. Гусар решился быть первым:

— Ваше превосходительство! Не слишком ли рано мы собираемся отдыхать? Кампания еще не закончена. Наполеон…

— Генерал-майор Ланской! Наше дело не обсуждать приказы, но выполнять! У нас здесь не военный совет. Я довожу до вашего сведения приказ его высокопревосходительства адмирала Чичагова. Командующий армией приказал войскам варить кашу и высылать фуражиров!

Последние слова граф произнес с особенным ударением и едва заметным командирам полков отвращением. Но Ланской не собирался сдаваться. Окриков начальства он боялся еще меньше, чем сабель и ядер противника.

— Ваше превосходительство! Разрешите напомнить, что моими охотниками захвачены бумаги коменданта города. Среди них ротмистр Новицкий отыскал письма князя Сулковского. Адъютант французского императора сообщает, что Наполеон собирается быть в Борисове четырнадцатого ноября.

— Пленные, взятые моими егерями, сообщают ту же самую дату, — поддержал Ланского Земцов.

Граф Ланжерон поиграл пальцами, словно проверяя, какое из его запястий сильнее, и только. после паузы решился ответить:

— Адмирал считает эти сообщения ложными, признанными лишь ввести его в заблуждение.

Ланской взорвался:

— Если это и ложь, то она сыграет лишь в обратную сторону! Сегодня одиннадцатое. Уже, должно быть, двенадцатое. Кто поручится, что Наполеон завтра же не будет у этих предместий?

— Бонапарт всегда появляется там, где его не ждут, и когда не готовы к встрече, — добавил Земцов. — Мы до сих пор не знаем: где основные силы императора? На сколько отстал Кутузов? Что Витгенштейн? Что Удино? Куда направился маршал Виктор?

Остальные генералы, командиры дивизий, полков через силу заставляли себя вслушиваться в непонятный им спор. Они были измотаны скорым маршем последней недели, сражением за Борисов, хотели лишь получить внятный приказ, передать его своим офицерам и отправиться спать. Может быть, выпить пару стаканчиков для крепости сна.

— Господа, вам бы командовать корпусами, армиями, но не полками. — Ланжерон холодно улыбался и говорил жестко, показывая, что более возражений уже не допустит. — По решению командующего граф Пален с небольшим отрядом двинется вперед именно с целью войти в контакт с неприятелем. Нам же отдан приказ осваиваться в захваченном городе. Варить кашу, искать продовольствие для людей и фураж для животных. Все устали, все валятся с ног.

Граф постучал кончиками пальцев по лежащим перед ним на столе бумагам:

— Я потрясен убылью в кавалерии. Лошади падают быстрее, чем погибают люди. Александрийцы пока еще держатся, остальные полки больше чем наполовину — пехота. А в этом качестве почти не боеспособны. Я говорю не о стойкости, не о храбрости, господа! — Ланжерон повысил голос, заставляя умолкнуть загудевших своих подчиненных. — Я имею в виду только лишь профессиональную выучку. Драгуны должны сражаться и пешими. Но что будет делать на земле улан или гусар, мне пока что неведомо… Итак, господа, вы слышали приказ — исполняйте! Генералы Ланской и Земцов, вас прошу задержаться…

В опустевшей комнате граф пригласил оставшихся командиров сесть к нему ближе:

— Господа, я полностью разделяю ваши опасения, но, увы, лишен возможности довести их до сведения адмирала Чичагова.

Ланжерон не стал рассказывать, как пару часов назад спорил с командующим, убеждая его отвести войска обратно за реку и подготовиться к встрече с французами. На все его доводы адмирал отвечал лишь одно: «У меня есть приказ императора…» Ланжерон доказывал, что невозможно из Петербурга видеть состояние дел на пути от Волыни к Березине, знать, что половина армии оставлена против австрийских и саксонских частей, что генерал Эртель не двинулся из Мозыря, оставив при себе пятнадцать тысяч драгун с мушкетерами, и послал лишь два батальона резервистов, совсем бесполезных в предстоящем им деле… Все, что могли ему сказать Ланской с Земцовым, он знал наперед и сам. Оттого-то был так раздражен возражениями.

— Петр Артемьич, люди твои кашу пусть варят, но попеременно. Один батальон оставишь прикрывать мост, два выдвинешь за город. Там речка, приток Березины, по ней дамба. Самое удобное место для неприятеля.

— У моста хотя бы пару флешей поставить, — сказал Земцов.

— Вот и займешься. Если времени хватит. А тебе, Николай Сергеевич, один эскадрон выслать с Паленом. Для связи. Один, как приказано, отправишь за фуражом. Остальные держи в кулаке, наготове. Чтобы в любой момент мог выдвинуть их, куда мне понадобится… Четырнадцатое, говорите? Это, стало быть, еще… уже послезавтра. Хорошо, если бы оно оказалось правдой. Тогда, может быть, хватит времени укрепиться…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I