Кавказская слава

— Хороша, кавалерист, выучка! — похвалил Новицкого проводник; в промежутке между атаками Сергей поведал ему о прошлом житье. — Так бы и шашкой орудовал. Не хочешь?

Новицкий покачал головой. Он понимал, что ему просто повезло с первым ударом. А второго и вовсе не было, потому как нападавшего заколол штыком подоспевший к нему солдат. Того же, кто сунулся следом, в упор застрелил Атарщиков. Теперь оба горца лежали с внешней стороны почти рядом, соприкасаясь бритыми головами. Папахи и оружие Семен снял, уверяя, что все еще пригодится. Один кинжал с ножнами он предложил Сергею, и тот не подумал отказываться.

— Как сойдетесь, он еще лучше шашки. Дойдем до крепости, покажу тебе, как орудовать.

— Думаешь, дойдем?

— Я не думаю. И ты, Александрыч, не думай. Думать в бою надо, как победить, а проиграть мы всегда успеем. Посмотри, к ножнам ножичек острый прицеплен. Тоже пригодится на случай…

Минуло еще полчаса, и чеченцы вдруг закричали, поднимая высоко в воздух ружья, шашки, папахи. Черная их линия разорвалась, и в промежутке показалось странное сооружение: нечто вроде черной стены, дощатого забора, медленно ползущего вперед, приминая траву до корня.

— Дождались, — сплюнул Атарщиков. — Долго они строили, должно быть, от самых Атаг доски и бревна тащили.

Атаги, понял уже Новицкий, был чеченский аул у брода, где переправлялись через Сунжу разбойники.

— Ядер и гранат у нас нет, а картечью и пулями эту дрянь не проймешь.

Он приподнялся и поглядел через лагерь на противоположную сторону.

— Там проще, там они прутья связали, обмазали глиной и перед собою толкают. Эту защиту даже солдатская пуля пронижет. А у нас они, пожалуй, так и до телег доберутся. Так что готовь, Сергей Александрович, и кинжал, и пистолеты. Теперь все пригодится.

Сам он положил ружье на подсошки и замер, дожидаясь неосторожного движения. Но противник был не менее его опытен и не желал подставлять меткому выстрелу ни головы, ни руки, ни голени.

Сергей попробовал было сглотнуть, но ни капли слюны не обнаружил ни у нёба, ни под языком. Он вдохнул, выдохнул и пару раз с усилием сжал рукоять кинжала, привыкая к незнакомому доселе оружию. Этот приступ, он понимал, вполне может стать последним. Ворвутся чеченцы в лагерь и задавят их просто даже числом. На каждого защитника укрепления приходилось, прикинул он, не меньше пяти противников. Он усмехнулся, вдруг представив перед собой генерала Ланского: «Наше дело гусарское, не привыкать!..»

И вдруг, когда до укрепления оставалось чуть больше тридцати сажен, «гуляй-поле» замер, застыл, а потом и попятился. Новицкий так прикипел к нему взглядом, что уже не слышал и не видел того, что творилось кругом.

— Очнись, Александрович! — тряс его за плечо Атарщиков. — Слышишь, дружок?! Барабаны трещат, барабаны! Наши идут это, наши! Ермолов из крепости поспешает!

Минут через десять Новицкий сам увидел вдали темную линию войсковой колонны. Она приближалась достаточно быстро, пересекла балку и, оказавшись на широкой плоскости, вдруг стала разворачиваться, укорачиваясь и уширяясь. Сергей понял, что командир отряда ставит солдат во фронт.

Чеченцы спешили к новому противнику, надеясь смять его, задавить массой еще до того, как русские станут в боевой порядок. Из вагенбурга пробовали стрелять им вслед, но штабс-капитан приказал не тратить понапрасну заряды. Только орудие успело ударить два раза картечью, но выбило из седел, может быть, с полдесятка. Теперь дело зависело только от решимости офицера, прибывшего из Грозной на выручку транспорту. Горцы завизжали так, что вздрогнули далее притаившиеся у повозок, и бросились опрометью вперед. Но крик их заглушил орудийный залп шести-восьми, как прикинул Новицкий, пушек. Рванули гранаты в набегавшей толпе, ядра прокладывали путь, кроша человеческие кости, расплющивая мышцы, разрывая сухожилия, вены.

Горцы отхлынули, но, прежде чем они успели отойти за дистанцию выстрела, еще несколько орудий ударили им вдогон, послав заряды картечи.

— Славно! — крикнул Атарщиков, выпрямляясь во весь свой недюжинный рост. — Славно! До сотни, наверное, положили!

— Теперь отойдут? — с надеждой спросил Новицкий, поднимясь рядом с казаком; ему казалось, что такая потеря должна устрашить противника, привыкшего сражаться наскоками.

— Что ты, Александрыч! Это еще только начало. Пока еще не уложим столько да еще раз по столько, никак не угомонятся. Но не беспокойся: долго ли, коротко, а верх наш уже будет. Сколько раз кинутся, сказать не могу, но — попятятся. А тут еще и мы поднапрем. Вона, Овчинников уже егерей своих ставит…

V

Крепость Грозная Новицкого поразила. По балканским воспоминаниям он ожидал увидеть высокие стены, если не каменные, то деревянные, засыпные; правильно устроенный кронверк, пару редутов, вынесенных за гласис.