Кавказская война. Том 2. Ермоловское время

Политическая роль ширванского хана кончилась. Аббас-Мирза выслал к нему навстречу, на границу Персии, дядю своего с приветствием и с приглашением приехать в Тавриз, а вспоследствии отдал в его управление два соседних с Россией магала и даже содержал при нем почетный конвой из пятисот конных татар. Но это было все, что ему осталось от прошлого величия. Призрак прежней власти не переставал, однако, тревожить хана, и его конвой время от времени врывался в русские владения. Поныне помнят случай, когда одна из подобных шаек в июле 1823 года была открыта и понесла жестокое поражение при балке Экси-Кюр, между Зардобом и деревней Агаджеби. Ширванский комендант полковник Старков отзывается в своем донесении с особенной похвалой об усердии и храбрости ширванских беков, из которых один, Гассан-ага, изрубил в этой схватке одного племянника, другой, Умбай-бек, положил на месте четырех ханских нукеров. Мустафа должен был убедиться, что ему рассчитывать на население и поддерживать волнения и смуты в Ширвани – нельзя... Персидская война вновь воскресила было в нем большие надежды, но и им сбыться было не суждено.

Очередь была теперь за Карабагом.

Карабаг, то есть Черный сад, одна из богатейших и плодороднейших провинций за Кавказом, некогда принадлежал Армении; позднее завладели им персияне, и Надир-шах большую часть карабахских татар переселил в Хороссан. Одному из этих переселенцев, по имени Пана-хан, старшине Джеванширского племени, удалось бежать со значительным числом подговоренных им земляков на родину и там поднять знамя восстания. Карабаг отложился от Персии и в 1747 году провозгласил Пана-хана своим повелителем.

Так на границе обширного государства возникло небольшое независимое владение, упорно отстаивавшее свою самостоятельность. Пана-хан поселился сперва в Шах-Булахе, но в 1752 году он построил неприступную шушинскую крепость и перенес туда свою резиденцию. На стенах городской мечети и поныне сохранилась надпись, свидетельствующая, что город и крепость основаны Пана-ханом в 1167 году Геджры.

Но не долго Шуша служила резиденцией первому карабагскому владетелю. В следующем же году он умер, а сын его Ибрагим, наследовавший владение, уже принял титул карабагского хана – и Шуша стала столицей ханства.

Нужно сказать, что еще при Пана-хане в Карабаге вспыхнула междоусобная война между татарами и карабагскими же армянами, старавшимися выдвинуть в правители одного из своих меликов, Атам-Шах-Назарова. Пана-хан вынудил тогда своего соперника бежать в Ганжу, но при Ибрагиме он снова явился в Карабаг, и новый хан, чтобы раз навсегда отделаться от претендента, опасного и беспокойного, пустил в дело подкуп: Назаров стал жертвой измены и умер, отравленный ядом.

С его смертью внутренние смуты в Карабаге окончились, и Ибрагим имел возможность заняться устройством страны и развитием ее внутренних сил.

Пятьдесят два года властвовал Ибрагим в Карабаге, пятьдесят два года отстаивал свою независимость от Персии, и геройская оборона Шуши против громадных полчищ аги-Мохаммед-хана составляет бесспорно один из лучших моментов военной истории этого воинственного края. Но роковой час пробил и для Ибрагима. Падение Ганжи и смерть Джават-хана показали мусульманским владельцам, что ожидает их при сопротивлении русскому оружию. Старый Ибрагим решился предупредить кровавую развязку и в 1805 году первый из всех мусульманских владетелей добровольно присягнул на верность России. Но присяга была далеко не искренна. Едва русский батальон, приветствуемый шумной овацией христианского населения, вступил в Шушу и стал в армянском квартале, как Ибрагим раскаялся в своей поспешности и отправил гонца к персидскому шаху, прося его прислать войска для занятия Карабага. Персияне подошли к Араксу, распуская слух, что идут наказать Ибрагима. Ибрагим деятельно готовился к защите, но в то же время изыскивал способы тайно уехать из Шуши и передаться персиянам. Нужно сказать, что он имел привычку выезжать каждый четверг со всем своим семейством за город, проводил ночь в поле, верстах в двух от городских ворот, и в пятницу вечером возвращался в крепость. И на этот раз хан, под видом обычной прогулки, выехал с большой свитой, но с тем, чтобы ночью уже бежать в неприятельский лагерь. Внучатый племянник его, Джафар-Кули-ага, тогда еще юноша, вспоследствии наследник карабагского ханства,– успел уведомить обо всем Лисаневича. Лисаневич, задержав его в своей квартире, сам скрытно вышел из города, чтобы арестовать Ибрагима,– и в произошедшей при этом стычке хан был убит. Тогда карабагское владение перешло по наследству к старшему сыну его Мехти-Кули-хану. Этому-то третьему владетелю Карабага и суждено было вместе с тем быть и последним его повелителем.

Джафар также остался в Шуше, но естественно, что он и Мехти никогда уже не могли примириться: между ними стояла кровавая тень Ибрагима.