Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг.

И вот теперь, как только переговоры были прерваны, курьер из Дей-Карагана привез князю Вадбольскому приказание начать немедленно наступление к Ардебилю. Паскевич придавал большую важность этому движению и, чтобы быть более уверенным в успехе предприятия, послал начальника корпусного штаба, генерал-адъютанта графа Сухтелена, принять временно начальство над отрядом Вадбольского.

Граф Павел Петрович Сухтелен был старшим сыном известного своими заслугами, ученостью и глубоким умом инженер-генерала графа Петра Корниловича, которому Россия обязана учреждением генерального штаба. Под руководством отца молодой Сухтелен получил блестящее образование и начал службу тринадцать лет от роду колонновожатым в свите государя по квартирмейстерской части.

Через год он перешел в Кавалергардский полк и вместе с ним был в Аустерлицком сражении, где на его долю выпало участие в одном из самых тяжелых, но вместе с тем и блестящих эпизодов этого боя. Сражение уже было проиграно, и русская армия отступала в крайнем расстройстве, когда на поле битвы явились кавалергарды. Стремительный удар этих отборных латников – удар, которому удивлялись впоследствии сами французы,– выручил пехоту; но сами кавалергарды попали в такую страшную сечу, что из четвертого эскадрона, в котором служил Сухтелен, уцелело только восемнадцать человек. Командир эскадрона полковник князь Репнин и все офицеры, раненые, остались в руках неприятеля. В числе их был и Сухтелен, контуженный ядром и раненый саблей в голову,– так дорого достался ему, семнадцатилетнему юноше, первый шаг на боевом поприще. В пятом часу пополудни Наполеон, возвращаясь с поля сражения, увидел пленных и узнал, что между ними есть гвардейские офицеры, потребовал к себе старшего. Явился князь Репнин.

– Вы командовали кавалергардским полком Императора Александра?– спросил его Наполеон.

– Я командовал эскадроном,– отвечал князь Репнин.

– Ваш полк честно исполнил свой долг,– сказал Наполеон и прибавил, что он с удовольствием отдает должное своим храбрым противникам.

– Похвала великого полководца есть лучшая награда для солдата,– отвечал Репнин.

Наполеон ласково кивнул и спросил:

– Кто этот молодой человек, который стоит рядом с вами?

Князь Репнин назвал Сухтелена. Наполеон посмотрел на него с улыбкой и прибавил:

– Он слишком молод, чтобы бороться с нами.

– Молодость не мешает быть храбрым,– смело отвечал Сухтелен и прибавил:

Je suis jeune, il est vrai, mais aux ^ames bien n'ees
La valeur n'attend pas le nombre des ann'ees. [13]

– Браво, молодой человек! – воскликнул император.– Прекрасный ответ! Вы далеко пойдете!

Эта встреча с молодым Сухтеленом послужила сюжетом к известной картине, которая заказана была Наполеоном и вместе с портретами маршалов долго украшала стены его любимого Тюльерийского дворца. Рассказывают, что император Александр, по взятии Парижа, посетив зал, где она висела, долго стоял перед картиной в раздумье и наконец сказал: “Здесь не стыдно вспомнить и об Аустерлице”.

По окончании войны Сухтелен возвратился в Россию и был награжден за храбрость золотой шпагой и чином поручика. В кавалергардском же полку он дрался с французами в кампанию 1807 года, участвовал в военных действиях против шведов в Карелии и Саволаксе, находился при взятии Свеаборга, был в жарком деле при Индельсальме, где пал князь Долгоруков, любимец императора Александра, и вместе с Кульневым переходил по льду Ботнический залив. Война сделалась привычной стихией для молодого человека, и потому, едва замолкли последние отголоски битв в суровой Финляндии, Сухтелен, пренебрегая почетной службой при отце, тогда чрезвычайном посланнике в Швеции, перенесся с севера на берега Дуная и там, в сражении при Слободзеи, выказал редкую отвагу и присутствие духа. В разгаре боя посланный Кутузовым передать приказание в отряд генерала Маркова, действовавший по ту сторону Дуная, он отважно бросился в рыбачий челн и переплыл Дунай под страшным огнем неприятеля, отделавшись, к удивлению всех, только легкой раной в ногу. Звание флигель-адъютанта, чин ротмистра, орден св. Владимира 4-ой степени и Анна на шее – были наградами его за эти кампании.

По возвращении из Турции Сухтелен отправлен был государем в Англию с секретным письмом к королю и возвратился оттуда только осенью 1812 года. Это была для него, в сущности, уже не первая служебная командировка, выходившая из круга обыкновенных обязанностей боевого офицера; после фридландской кампании он, вместе с отцом, был посылаем для обзора укреплений по западным границам империи, а во время шведской войны вел переговоры о сдаче Свеаборга и по заключении Фридрихсгамского мира состоял при своем отце, во время пребывания последнего посланником в Стокгольме.