Кавказский фокус

Усилие, видимо, было чрезмерным — старик закашлялся от собственного крика.

Волосняков включил громкоговорящее устройство:

— Легок на помине! Иди, старик, иди… Посох свой не забудь…

Последняя фраза была добавлена намеренно, чтобы показать эмиру информированность спецназа. Информированность противника всегда действует угнетающе. Особенно на людей, лишенных выхода и в общем-то обреченных на смерть. Так уж человек устроен. У него выхода нет, он уже практически прикован к электрическому стулу, и палач взялся за ручку рубильника. А человек все еще на какое-то чудо надеется. Но когда вместо чуда звучат чужие слова о тебе, это угнетает психику и убивает надежду. Однако своего состояния бандиты не показывали.

Автоматные стволы спецназовцев смотрели в сторону головного грота. Свет в грот попадал только из бойниц и из низко расположенного входа, и этого света было откровенно мало, чтобы сделать грот светлым, хотя и полностью темным он тоже не был.

Фигура старика была различима даже невооруженным глазом. В правой руке он держал посох, на который опирался при каждом шаге. Но шаги были медленными и неуверенными. Минувшей ночью старик шагал в сторону пещеры совсем иной походкой. И голову в мохнатой шапке держал совсем не так. И вообще, сейчас он казался более мощным, чем раньше, словно смерть сына добавила старику сил.

— Брось посох и подними руки, — приказал Дмитрий Валентинович.

Старик остановился, секунду подумал, потом отбросил в сторону посох, отчего сам сгорбился, невысоко поднял руки и пошел вперед.

— У него что-то в левой руке зажато, — подсказал капитан Анциферов, который смотрел в ночной оптический прицел своего автомата. — На гранату похоже. Точно, граната…

— Стреляй в руку, — подсказал Волосняков.

Рука уже была, видимо, на прицеле, и беззвучный выстрел прозвучал сразу. Пуля попала в кисть, сжимавшую гранату, и выбила ее, освобождая прижимной рычаг. Граната отлетела недалеко, и старик, вместо того чтобы отпрыгнуть за камни, обернулся, отыскивая гранату взглядом. При этом он открыл свое лицо.

— Это не старик… — сообщил майор, рассмотрев в бинокль бороду, хоть и седую, но по форме совсем не такую, какая была у старика. И вывод этот прозвучал командой. Автоматный ствол Анциферова только чуть сместился, и профессионально короткая очередь из пары пуль девятого калибра ударила приближающегося человека в голову. Но он не успел упасть — взорвалась граната, и осколки, в дополнение к пулям, ударили в уже безжизненное тело. В тот момент, когда Волосняков определил в мнимом старике бандита, громкоговорящее устройство было выключено, и остальные бандиты не поняли момент разоблачения.

Они посчитали, видимо, что граната взорвалась, как они и надеялись, среди спецназовцев, и потому выскочили из-за камней с радостными криками и подбадривающими возгласами. Бандитов было семеро. Видимо, настоящий старик тоже взялся за оружие.

В этот момент из-за спины майора Волоснякова раздалась короткая прицельная очередь. Еще один бандит уткнулся носом в землю. Это вышел на позицию капитан Севастьянов, сразу залег за камень и начал стрелять. Бандиты ответили длинными беспорядочными очередями, причем самые длинные очереди давал РПК^[32] в руках одного из бандитов, но одиночный выстрел майора Волоснякова тут же уронил на землю и пулеметчика.

Бандиты не видели перед собой спецназовцев, тогда как те их видели достаточно хорошо на фоне слабо освещенного входного грота. Бойницы, которые бандиты старательно пробивали в каменной стене, сейчас работали против них. Единственное, что могло спасти бандитов, — это стремительная атака. Но эмир Ягдарбеков не решился бежать в темноте на автоматные стволы, не зная толком, сколько человек им противостоит. А спецназовцы продолжали стрелять короткими прицельными очередями. В итоге только два оставшихся бандита успели отскочить к выходу и спрятались за прикрывающую его монолитную скалу…

— Второй, я — Сварог. Доложи обстановку.

— Бандиты уничтожены. Остались только двое, но они спрятались за скалой у выхода. Будем дожимать. Если хромой — это эмир, то я сам ему пулю в голову пустил. Один из выживших — старик, что приходил на похороны сына…

— Второй — Бабур в кирасе из дамасской стали, — добавил капитан Анциферов. — Я сам ему в грудь стрелял. Видел, что пули не поглощаются, как в бронежилете, а рикошетят.

— Бабур — мой… — довольно заявил старший лейтенант Африканов. — Он как раз сейчас выбирается из прохода. Уверен, что его не подстрелят. Руку старику протягивает, но стоит к нам грудью — кираса спину не прикрывает. Старика пощадите, люди добрые. А Бабур от меня не уйдет. Он уже на прицеле. Ну же, помоги старику на ноги встать, Бабур! Только не прикрывай его своим телом. Пуля может и насквозь пройти. У кирасы же нет задней стенки… Шагни в сторону. В сторону, я сказал!

Старший лейтенант говорил так, словно человек в кирасе мог его услышать, хотя сам он находился у противоположной стены ущелья, и слышали его только те, кто имел шлем с интегрированной системой связи.