Кавказский фокус

— Запас продуктов у вас есть, я знаю, потому что сам его проверял. Но без воды вы жить не сможете, а вода в этой пещере уже непригодна для потребления человеком. Не только мусульманином, но вообще — любым человеком.

Про веру майор упомянул умышленно. Такое упоминание, на его взгляд, многократно усиливало эффект сказанного. При этом Волоснякову показалось, что он услышал прозвучавший в голове каждого из бандитов вопрос: «Почему? Вода всегда была хорошей…» И поспешил объяснить:

— Подходы к нижней речке мы взорвали. Заминировали у вас под носом, посидели рядом с вашим лагерем, послушали, как вы молитвы читаете, и ушли. Потом кто-то из ваших там взорвался вместе с беспилотниками. Мы сразу два дела сделали — и беспилотников вас лишили, и третьей речки. В озеро теперь впадают только две речки. И в каждую из них вывалено по сто мешков свиного навоза из свиноводческого хозяйства. Понимаешь, эмир, в хозяйство пришла беда. Называется она «африканская чума». Свиньи оказались заражены. И свиней, и навоз приказано было сжечь. А мы выпросили туши убитых свиней и двести мешков навоза. Специально для вас старались. И не зря. Теперь вам воду взять неоткуда. А сто мешков каждая речка, как сказали специалисты, будет месяц промывать, но до конца промоет только через год. Но уже через месяц воду можно будет пить, хотя свиным навозом она все еще будет попахивать. Это для вкуса. На любителя. Да и то нет гарантии, что она не заражена африканской чумой. Пейте, заражайтесь, свиньями станете… А туши свиней лежат у входа в пещеру. Если пойдете сдаваться, то там проход для вас оставлен. Но я рекомендую свиные туши руками не трогать. Заразиться можно… Если сдаваться не решитесь, свиньи уже завтра протухнут. И в ваши пещеры пойдет запах тухлой свинины. Да еще зараженной африканской чумой. Ваше существование в пещере будет весьма приятным. Так что, — грозно крикнул майор в микрофон, — пойдете сдаваться или предпочтете так и умереть свиньями?!

Длинная неприцельная автоматная очередь послужила ответом на эти слова. Весьма даже истеричная очередь. Патронов эмиру было не жалко.

— Хорошо ты их обработал, Дмитрий Валентинович, — в наушниках голос подполковника. — И напугал, и разозлил… У тебя открылся талант оратора!

Волосняков выключил громкоговорящее устройство, хотел что-то ответить Сварогу, но тут за спиной коротко и зло, несколькими очередями по два-три патрона, заговорил автомат. Ему ответило сразу три других, но эти три автомата стреляли явно неприцельно. Эхо сразу загуляло по галереям.

— Эмир послал несколько человек зайти нам в спину. Лейтенант Юржаковский нас прикрывает, — определил капитан Севастьянов.

— Помоги ему, — послал Волосняков капитана. — Мы вдвоем здесь пока справимся. Если там все нормально, возвращайся. Будем втроем бандитов атаковать.

Севастьянов сразу надел очки ночного видения, чтобы не спотыкаться при быстром передвижении, хотя ходить очень быстро очки тоже не позволяли за счет малого пятна своей лазерной подсветки. И направился по маршруту, который совсем недавно преодолел в одну и в другую сторону. Он лучше других знал, где искать лейтенанта Юржаковского, и понимал, что именно это определило выбор майора.

Лейтенант занимал позицию в самом начале перехода от одной галереи к другой. И очень удачно воспользовался тем, что бандитам пришлось пробираться в его сторону на четвереньках. Прицел ночного видения позволил Юржаковскому контролировать весь проход. И молодой командир взвода проявил завидное хладнокровие, позволив бандитам приблизиться к себе на минимальную дистанцию, что им, его не видящим, дало возможность расслабиться и почти не прятаться, а Юржаковский расстрелял их практически в упор.

— Как дела? — спросил Севастьянов.

— Была попытка прорыва. Шли шесть человек. Троих я уложил. В четвертого попал, я точно видел, что попал, но пули от него отрикошетили и ранили того, что рядом. Не знаю уж, что на этом парне за бронежилет. Обычный бронежилет не рикошетит…

— Понятно. Там не бронежилет, там средневековая кираса из дамасской стали. Она пули автомата держит без проблем. Значит, сколько, говоришь, человек пытались прорваться? Шестеро?

— Шестеро. Трое ушли. Один из них ранен рикошетом в лицо. Мне показалось, пуля ему зубы выбила и нос вместе с губой оторвала.

— Странно… По моим подсчетом, у бандитов оставалось одиннадцать человек, и один из них серьезно покалечен. Значит, десять дееспособных бойцов. И шестерых они посылают сюда… Второй, слышишь? Может, мы не всех подсчитали?

— Трудно сказать. Могли и вчетвером остаться на месте. В надежде, что шестеро смогут нас атаковать с тыла. Кроме того, там пятым старик с посохом. Он тоже может автомат в руки взять. Юржаковский на месте! Севастьянов — ко мне…

— Уже бегу… — отозвался капитан. — Без меня не начинайте…

Он оглянулся на лейтенанта:

— Что у тебя с ухом?

— Шальной пулей оторвало.

— Перевязать?

— Спасибо, я сам. Санитарный пакет у меня есть…

Эпилог

Как раз в этот момент из головного грота раздался слабый старческий голос:

— Эй, не стреляйте… Я к вам иду… Я мирный житель…