Кавказский капкан. Цхинвал–Тбилиси–Москва

Важнейшее значение в республике имел железнодорожный транспорт, на который приходилось 66 % (1970) грузооборота республики. За годы советской власти протяженность железнодорожных путей с 881 км (1920 г.) увеличилась до 1414 км (1970 г.). В годы Великой Отечественной войны, в 1941–1945 гг., была построена железная дорога вдоль побережья Черного моря (Миха Цхакая – Сухуми – Туапсе), соединившая Грузию кратчайшим путем с районами РСФСР. Основная железнодорожная магистраль Закавказья Баку – Батуми имеет ряд ответвлений: Тбилиси – Телави, Гори – Цхинвали, Хашури – Вале, Зестафони – Чиатура, Самтредиа – Поти, Очамчира – Ткварчели, Риони – Кутаиси – Ткибули и др. Железнодорожные линии были полностью электрифицированы. В 1970 г. железнодорожным транспортом было отправлено 25,8 млн тонн грузов, а прибыло 41,2 млн тонн; отправлено 22 млн пассажиров.

Большую роль играл автомобильный транспорт, особенно в горных районах. Общая протяженность автогужевых дорог на 1970 г. составляла 20,9 тыс. км, из них 16,4 тыс. км с твердым покрытием. Наиболее важные: Военно-Грузинская (Тбилиси – Орджоникидзе), Черноморская (Батуми – Новороссийск), Самтредиа – Тбилиси – Баку и др. Грузооборот автомобильного транспорта на 1970 г. составлял 2880 млн т/км.

Хорошо был развит морской транспорт. Главные порты – Батуми, Поти, Сухуми.

Авиалинии соединяли города и села Грузии между собой и с важнейшими центрами СССР.

Трубопроводный транспорт представлен нефтепроводом Баку – Батуми, газопроводами из Азербайджана и Северного Кавказа.

После установления советской власти развернулось курортное строительство. Широкую известность получили бальнеологические курорты – Цхалтубо, Боржоми, Бакуриани, Тбилиси, приморские климатические – Гагра, Новый Афон, Пицунда, Сухуми, Кобулети и горноклиматический курорт Абастумани. На побережье Черного моря выросли многочисленные дома отдыха и пансионаты. Всего в санаториях, домах отдыха и пансионатах на 1970 г. имелось свыше 33 тыс. коек.

Бюджет Грузии на развитие здравоохранения в 1970 г. составил 170,5 млн руб. (99 млн в 1950 г.).

В ведении профсоюзов в 1971 г. находились свыше 190 клубов, домов и дворцов культуры, 267 библиотек, 4087 кружков и коллективов художественной самодеятельности, 62 народных университета, 27 туристских баз, 80 туристских клубов, 12 туристских приютов, 2264 спортивных сооружения, а также дома отдыха и санатории. Бюджет государственного социального страхования в 1971 г. составил 118 млн руб.

Либеральные оппоненты возразят мне, мол, все это сведения из советских источников, пропагандистские мифы. Спору нет, в истории и политике советские ученые врали достаточно много. Разоблачению их мифов я уделяю достаточно места в своих монографиях. Об армии и ВПК советские пресса и статистика либо врали, либо помалкивали. Но о гражданском секторе промышленности, народном образовании, здравоохранении и т. д. информация советского времени за редким исключением (приписки местных начальников) была исключительно точна.

Если исключить правоохранительные органы, партию и ВПК, то СССР имел высшую информационную открытость в мире. В этом с нами не могли сравниться ни США, ни Англия, ни любая другая страна Западной Европы.

Современная молодежь вряд ли поверит, какой огромный объем информации мог совершенно свободно получить любой советский человек. Зайди в местком, партком или комитет комсомола любого невоенного предприятия и там увидишь все производственные показатели, результаты соцсоревнований, кому и куда выданы путевки на курорты и турбазы, какова зарплата каждого сотрудника и т. д.

Ведомость квартальной премии сотрудникам отдела вывешена на стенке в коридоре того же отдела, а потом премия публично обсуждалась на профсоюзных, партийных и комсомольских собраниях.

Я сам застал время, когда в элитных подмосковных поселках каждая дача у ворот имела номер, и тут же была железная табличка с фамилией владельца. Понятно недоверие молодых: для них это – ненаучная фантастика. Так что приведенные мною цифры и факты на 1970 год точны с вероятностью 0,99.

А бредовой болтовне о «колонии» Москвы, выдаваемой «великими» грузинскими писателями и историками, я, помимо официальной статистики, противопоставлю народный эпос 1950–1980-х годов. Напомню, что с анекдотами советская власть воевала весьма сурово, анекдотчиков отправляли в лагеря, но анекдоты все равно рассказывали подавляющее большинство населения от простых рабочих до секретарей обкомов.

В послевоенный период в сознании русского народа слово «грузин» стало синонимом слову «богач». Естественно, это не было следствием советской пропаганды, а лишь личного опыта.