Кавказский транзит

— Есть, товарищ майор, разрешите выполнять? — Парамонов побагровел от такого хамства подчиненного, — По-моему, Вы Юрий Александрович, начинаете злоупотреблять моим лояльным отношением к Вам. Присядьте, и доложите мне Ваши предложения, как положено.

— Боюсь сглазить, товарищ подполковник, — улыбнувшись, ответил Нарышкин, — да и пока, кроме слов, мне докладывать нечего. Документы, надеюсь, появятся сразу после возвращения из Бердянска.

— Опять боитесь сглазить? — возмущенно развел руками начальник, — Может, Вам лучше шаманом работать, чем опером?

Помещение секретариата, от кабинета начальника отделяла фанерная перегородка. Парамонов немного подумал, а затем, стукнув кулаком в хрупкую стену, крикнул секретарю:

— Анатолий Васильевич, выпишите командировочное удостоверение майору Нарышкину в город Бердянск.

— На сколько дней? — отозвался из-за стены секретарь.

— Оставьте пустую графу, Юрий Александрович, сам поставит.

— Спасибо, Константин Александрович, — поблагодарил его Нарышкин, — Я думаю, по возвращению Вам будет, что доложить наверх.

— Посмотрим, — буркнул начальник и тут же строго добавил, — Но учтите, если опять вернетесь со своими устными предположениями, командировка будет засчитана, как невыход на службу.

— Не волнуйтесь, прогула не будет, — выходя из кабинета, заявил Нарышкин.

— Мне то, что волноваться, если возникнут проблемы, то только у тебя, — про себя подумал Парамонов, когда майор закрыл за собой дверь.

Нарышкин ехал в автобусе в Бердянск, в предвкушении желаемого результата. У него никогда не было личного транспорта, но он любил командировки и дальние переезды. Есть категория людей, для которых любая смена обстановки связана с неудобствами, проблемами и денежными расходами. Юрий же воспринимал любую поездку, как глоток свободы, где никто не мог контролировать или проверять. Ему нравилось смотреть на окружающий мир из окна автобуса или поезда. В это время он погружался в радужные воспоминания своего детства, юности и курсантских лет. Общение с новыми людьми заряжало его новой энергией и давало заряд оптимизма. Может быть именно этим, его бывшего офицера ПВО и привлекала в свое время оперативная работа. Он не жалел о прошлой службе и старался ее никогда не вспоминать. Жизнь в закрытом гарнизоне дивизиона, постоянные дежурства в подземных капонирах действовали на него удручающе. Ему всегда хотелось свободы и простора. Хотя все в нашей жизни относительно.

Город встретил его солнцем, приятным морозным воздухом и каким-то своеобразным неторопливым ритмом жизни. Здесь никто никуда не торопился, казалось, что даже транспорт передвигается, не так быстро, как в его городе. Нарышкин вышел из автобуса и не торопясь, направился в местный горотдел СБУ. Он достаточно часто бывал здесь по рабочим вопросом, поэтому его все сотрудники знали в лицо. Иногда у него возникало желание перевестись служить в этот отдел. Подразделение занимало одноэтажное здание в виде квадрата. Внутри его был маленький уютный дворик с беседкой и коваными скамейками.

Показав служебное удостоверение дежурному и подождав в приемной несколько минут, Нарышкин вошел в кабинет начальника. Подполковник Захаров Владимир Петрович возглавлял отдел около трех лет. На вид ему было около тридцати пяти лет, у него была черная кудрявая шевелюра и голубые глаза. От кабинетной работы он начал заметно полнеть, поэтому старался носить прямые костюмы с длинными полами, визуально скрывающие этот недостаток. Увидев вошедшего Нарышкина, он вышел из-за стола и с улыбкой протянул ему руку, как старому знакомому:

— Какими судьбами в наши края, Юрий Александрович.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — ответил Нарышкин, — Как всегда по делу.

— Да брось ты этот официоз, Юра, — приглашая присесть за приставной стол, предложил хозяин кабинета. Сам он сел напротив гостя и добавил, — не первый год знакомы. Приехал бы хоть раз летом, съездили б к морю, пожарили шашлычков из осетрины, а то вечно приезжаешь, когда не сезон.

— Летом, Владимир Петрович, и у нас море есть, со всеми вытекающими последствиями, — засмеялся в ответ Нарышкин.

— Тогда говори, что за дело тебя привело к нам, — серьезно спросил начальник отдела.

— Я сейчас проверяю одного турецкого моряка. В 1991 году, пограничники задержали в порту его матросов, которые пытались пронести на теплоход образцы радиоактивного грунта и воды.

— А мы причем здесь? — удивился начальник.

— Информацию на учет поставил ваш бывший сотрудник — Бобров Валерий Аркадьевич. Я бы очень хотел с ним поговорить по данному вопросу.

— Но он давно на пенсии, во всяком случае, я его не застал. Не могу даже сказать, в городе он или нет. Хотя, сейчас выясним.

Он поднял трубку внутренней связи и обратился к секретарю:

— Людмила Николаевна, найдите по спискам ветеранов адрес проживания Боброва Валерия Аркадьевича. Если есть контактный телефон, то укажите и его.

Через пять минут в кабинет вошла женщина средних лет, в сиреневом прилегающем костюме, выгодно подчеркивающем ее пышные формы и, бросив равнодушный взгляд на Нарышкина, хорошо поставленным голосом сообщила: