– Нахер этого полудохлыша, – крикнул Самойлов, – здесь я, сука, за все отвечаю, понял? И я приказываю тебе все завязать там и быстро прибыть в расположение. Ты всосал все, что я сейчас тебе прикинул? И не сметь мне выуживаться, я тебя на небе найду и на земле. А то. Сивел наш, того, крышей зашуршал, короче давай… быстренько сюда. Du Dummkopf, понял?!
– Кто такой Сивел? – спросил я, но мой вопрос уже был адресован молчаливой пустоте. Самойлов отсоединился. Видимо, все нужное он мне сказал.
Правильно я поступаю или же нет, но уже через два часа, будучи уволенным по соглашению сторон, я стоял у кассы в аэропорту и покупал билет на ближайший рейс в столицу нашей Родины. Причем уволили меня в выходной день. Как только я позвонил в офис, трубку тут же взял директор, как будто ждал этого звонка всю свою жизнь, и учтиво согласился с моими доводами. Он сказал, что мое заявление уже подписано, а расчет перечислен на мою карту еще вчерашним днем. Впрочем, после разговора с капитаном я ничему не был удивлен, хотя и до сих пор плохо понимал, что вообще происходит в моей жизни. Единственный человек, с которым я мог обсуждать это, был мой брат. Он, кстати, полетел со мной. И это было не его решение. Взять с собой брата мне предложил все тот же Эммануил Плюмб. Он сказал об этом так:
– И обязательно прихватите с собой своего брата. Дело в том, что он не просто вам близнец. Он ваше «ка».
– Мое что?
– Я попробую вам это объяснить, – спокойно говорил профессор. – В Древнем Египте существовало такое понятие, как «ка». Это источник жизненной силы из рода. Или двойник человека. Обычно он проявлялся после смерти. Душа, или, как ее называли древние, «ба», отправлялась на вечный суд Осириса. А на Земле оставалось «ка» – природный двойник усопшего. Вы же родились с братом седьмого числа? А семь – это число Осириса. Так что берите двойника с собой обязательно.
Я взял себе билет у иллюминатора. Брат устроился рядом, у прохода. Между нами, никого не было. Самолет был полупустой.
Я замешкался. Достав из кармана зажигалку, чиркнул несколько раз, осветив его лицо. Оно показалось мне удивительно знакомым. Так выглядит твой самый обычный старый сосед. Тот, кто всегда рядом. У кого не стыдно попросить сахару и спичек. Кому нестрашно занять до получки. «Раздавить» с ним пол-литра в гаражах.
– Наверняка у меня нет утвердительного ответа на этот вопрос, – произнёс я и почему-то расхохотался. Он взял из моей руки зажигалку, несколько раз крепко затянулся прикуренной папиросой и неожиданно извлек из кармана своего пальто огарок свечи.
– В храме на петроградке спиздил, – прошептал он, перекатывая папиросу одними губами в правый угол рта, – за такую кто-то по-хорошему полтину выложил. За сорокоуст или во здравие. А я вот таков шельмец, батенька, оказался мерзавцем. Ну да нам с вами народ многое простит. Должен простить. Вернее, не простить не может. Христиане все-таки. Хотя и редкостные эгоистичные свиньи.
Он зажег огарок и в тоннеле стало уютнее.
– Куда пойдём? – как-то отстранённо спросил я, а потом добавил: – Странно вы говорите!
– Пиздеть легче, чем носить бревно. Последний раз доводилось мне общаться с человеком вроде вашего еще при Никите Сергеевиче, в оттепель. – Он почесал огромный морщинистый лоб, спускаясь вертлявыми желтыми пальцами к рыжей редкой бороденке. – Там одна дамочка вызывала мой дух посредством электрического тока и банки с царской водкой. Дура редкостная. Я ей причинное место показал и был таков. А знаешь, что им всем от меня надо?
– И чего же? – спросил я как можно равнодушнее.
– Я единственный, знаю где находится комната, – очень тихо проговорил он и, не церемонясь, выкинул окурок прямо мне под ноги.
– Мне плевать на вас и на вашу комнату, – обижено произнёс я и закутался в пуховик, – холодно и домой хочется.
– Хочешь сказать, что тебе не интересно, где находится комната? – Он нагло схватил меня за грудки, задышав мне в лицо селёдочно-луковым перегаром.
– Ну, ладно, достаточно. – Я оттолкнул его в сторону и поправил рукав. – Говори быстро, что у тебя там за комната, и отваливай.
– В Кремле есть тайная красная комната, – начал он очень серьезным тоном, – в которой находится тот самый секретный чемоданчик с красной кнопкой. В ваше время все думают, что президент держит руку на пульсе, ласково проводя пальчиками по ней. А он даже не знает, где она находится. От этого и волнение. У Запада изжога от чувства того, что у нас есть это великое орудие. У нас – от того, что оно есть, но мы не знаем где. Черти об этом, конечно, догадываются, но не более. Все разведки мира пытались и пытаются развеять этот парадокс. А наши тем временем ищут. А я знаю где она. Я её сам и прятал. Вот так, батенька.
– Что это за красная кнопка?
– Древние называли её просто и ёмко – «кавыка». Это прямая связь с ним, с Богом. Нажал и алё. Понял?! Помнишь, как там в откровении тот чудак писал: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет». Катаклизм, конец всему, Армагеддон! Поэтому и нужно поддерживать связь с высшими силами.