Казачество. История вольной Руси

18 января 1810 г. казаки на Ольгинском кордоне обнаружили крупные силы черкесов. На кордоне находилось 150 черноморцев во главе с командиром 4-го конного полка Львом Лукьяновичем Тиховским. Он приказал поджечь сигнальную «фигуру» и выслал к переправе через Кубань сотню зауряд-хорунжего Григория Жировского. Она столкнулась с 8 тыс. горцев. Пешие черкесы вступили в бой, а конная лавина обошла казаков и устремилась на север. Банды разграбили хутора, блокировали Ольгинский и Славянский кордоны, напали на Стеблиевскую и Ивановскую. По сигналу тревоги на помощь Тиховскому из Новоекатериновского кордона выступил с полусотней казаков есаул Гаджанов, прорвался к осажденным. И Тиховский вместе с подмогой двинулся к переправе, где вела бой сотня Жировского. Здесь их окружили черкесы. Дрались 4 часа, осаживая врагов из ружей и единственной пушки, ждали подмоги. Но первыми подошли горцы, отбитые от Стеблиевской и Ивановской. Когда у черноморцев кончились заряды, дважды раненный Тиховский скомандовал: «Хлопцы! В ратища! Коли!» И повел казаков в рукопашную. Пробились только Гаджанов и 17 казаков — все раненные, большинство вскоре умерло. Опоздавшая подмога насчитала на месте боя 500 черкесских трупов. В братскую могилу у Ольгинского кордона опустили 148 казаков. (На этой могиле до революции ежегодно во второе воскресенье после Пасхи проводились Тиховские поминовения. С 1991 г. по решению Кубанской Рады церемония восстановлена).

Расплачиваясь за зимние набеги, черноморцы каждое лето сами ходили за Кубань под командой войскового атамана Федора Яковлевича Бурсака. Он был сыном священника, бежал из киевской бурсы на Сечь, воевал с турками, брал Очаков и Измаил. Выдвинулся в Черноморском Войске, в 1799 г. был назначен атаманом. Бурсак правил во время павловских и александровских реформ, но не был ни реформатором, ни администратором. Он оставался «батькой» и воином-запорожцем. И походы всегда возглавлял сам. (В 1816 г., когда Бурсак почувствовал, что больше не может лично водить в бой казаков, он добровольно оставил свой пост). За Кубанью поднимались по одному из притоков — Афипсу, Пшишу, Псекупсу, Супу, разоряли аулы, угоняли скот, если встречали сопротивление — пощады не было.

Особенно трудно пришлось на Кавказе в 1812 г. Снимались войска, переводились в главную армию многие лучшие офицеры и генералы, ушли и несколько полков черноморских казаков. Пользуясь этим, снова перешли в наступление персы. В Грузии поднял очередной мятеж царевич Александр, подтолкнув к войне лезгин, хевсуров, чеченцев. Лишь напряжением всех сил и массовым героизмом нашим войскам удалось отбиться. Генерал П.С. Котляревский, имея всего 2200 штыков и сабель, отчаянными рукопашными атаками наголову разгромил 30-тысячную иранскую армию Аббаса-Мирзы на Араксе. Штурмом взял Ленкорань. А разгром Наполеона лишил персов надежды на его помощь. В 1813 г. с ними был заключен Гюлистанский мир, по которому к России отошли Карабах и территория нынешнего Азербайджана. В этом же году казаки и регулярные части разбили большие контингенты черкесов и ногайцев в сражении у Невинномысской и в двухдневной битве на р. Лабе.

После победы над французами стало полегче. На Кавказ пошли дополнительные силы. К 1816 г. здесь было 2 пехотных дивизии и 1 бригада, 3 гренадерских и 1 кавалерийский полка, 10 полков донских и 3 полка астраханских казаков. Плюс черноморцы, линейцы, терцы. А главнокомандующим стал Алексей Петрович Ермолов. Ученик Суворова, участник почти всех главных сражений в войнах с Наполеоном, в 1812 г. начальник штаба Кутузова. Будучи талантливым полководцем, организатором и государственным деятелем, он сразу же верно оценил обстановку: «Кавказ — это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо или штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого. Так поведем же осаду». Установки его были самые жесткие: «Я терпеть не могу беспорядков, а паче я не люблю, что и самая каналья, каковы здешние горские народы, смеют противиться власти государя». Он установил два главных принципа. Первый — неизбежность возмездия за любую враждебную акцию. Второй — не делать нового шага вперед, не подготовив его, не закрепившись на предшествующем рубеже. А закрепляться следовало крепостями, прокладкой дорог.