Казачество в 1812 году

Конь боевой с походным вьюком
У церкви ржет: – кого-то ждет.
В ограде бабка плачет с внуком,
Молодка возле слезы льет.

А из дверей святого храма

Казак в доспехах боевых
Идет к коню, из церкви прямо
С отцом, в кругу своих родных.

Жена коня подводит мужу,

Племянник пику подает.
«Вот, – говорит отец, – послушай
Моих речей ты наперед.

Мы послужили Государю,

Теперь тебе черед служить.
Ну, поцелуй же женку Варю,
И Бог тебя благословит!

И да пошлет тебе Он силы

Долг службы свято соблюдать,
Служить, как мы Царю служили,
И славу рода продолжать.

Иди туда, куда укажут

Господь, начальство и черед,
Когда же в бой лететь прикажут,
Благословясь, ступай вперед!

Но ни в бою, ни перед боем

Ты не бранися, не ругай;
Будь христианин и перед боем
Крестом себя ты осеняй…

Коня даю тебе лихого,

Он добровит был у меня,
Он твоего отца седого
Носил в огонь и из огня.

А добрый конь – все наше счастье,

И честь, и слава казака,
Он нужен в счастье и в напасти,
И за врагом, и на врага.

Конь боевой всего дороже,

И ты, мой сын, им дорожи;
И лучше сам ты ешь поплоше,
А лошадь в холе содержи!

Тот колет пикою ловчее,

И в деле тот и молодец,
Кому коня добыл добрее
Дед, прадед, дядя иль отец…

А вот и пика родовая,

Подруга славы и побед,
И наша шашка боевая —
С ней бился я и бился дед!

Исправен будь! И старших слушай,

Найди товарища себе.
Живите с ним душа вы в душу,
Клянитесь выручить в беде!..

Куда придешь – ты, первым делом,

Разведай все, – до пустяка.
Где тракт какой, кто есть, примером,
Где лес, где села, где река.

Тогда ты свой в чужой сторонке,

И командирам ты рука!
Ведь ловкость, сметка да сноровка —
Весь капитал у казака!..»

Современников из числа недругов России в «грозу 12-го года» поражало казачье войсковое товарищество, взаимовыручка и взаимопонимание. Они основывались на вековых традициях казачества. Можно взять тому в пример такие слова. Вызывая донского генерал-майора И. К. Краснова в действующую армию, атаман Матвей Платов писал ему: «Вы мой соотечественник; надеюсь иметь в Вас и доброго помощника».

Объединившиеся воедино две русские Западные армии, прикрывшись сильным арьергардом под начальством атамана Платова, отступали все дальше и дальше от Смоленска к Москве. А. П. Ермолов писал в «Записках»:

«9-го числа вся 1-я армия, соединясь за Днепром, пришла к селению Усвятье. Днем прежде 2-я армия расположилась недалеко от Дорогобужа. В состав арьергарда поступили многие егерские полки и кавалерия. Им командовал генерал-майор барон Розен, состоя в полном распоряжении генерала от кавалерии Платова, которому приказано оставаться у самой переправы долее, дабы собрались люди усталые. Сильные партии должны отправиться вверх по Днепру, наблюдая, чтобы не беспокоил неприятель отправленные из Смоленска обозы и транспорты чрез Духовщину на Дорогобуж. Все прочие тяжести и все раненые отправлены из Духовщины в Вязьму и были вне опасности».

…Русские 1-я и 2-я Западные армии продолжали отход к Москве. Все это вызывало глухой ропот в войсках, от нижних чинов до генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона. Но Барклай де Толли, военный министр России, был неумолим в своем решении как можно глубже заманить врага на территорию России, растянуть до невозможности его коммуникации, а потом нанести ему поражение в полевой битве. Собственно говоря, назначенный главнокомандующим М. И. Голенищев-Кутузов одобрит такой план ведения войны против императора Наполеона и его действительно Великой армии.