Казачество в 1812 году

Вице-король приспел с итальянской гвардией для защиты левого фланга и поместился сперва в каре 84-го полка. Уваров и Платов не продолжали свою попытку. Если бы они достигли окрестностей Валуева, то произвели бы беспорядок в тылу и линии армии, а также и в парках, покрывавших дорогу; но от этого не произошло бы никакого важного неудобства. Так как ничто не препятствовало их движению, так как для отступления у них было до 4 верст свободной местности между Бородином и Москвой-рекой, то мы вправе предположить, что Кутузов отказался от диверсии и послал приказание об отступлении.

Было 11 часов. Наполеон сообразил ход сражения с данными, дошедшими до его сведения, с местностью, с силами русских и числом их войск, последовательно введенных в сражение. Но он также знал, что большая часть неприятельской армии еще не сражалась; он должен был тревожиться тем назначением, которое готовил ей Кутузов.

Взоры его часто обращались к Колоче, он заметил атаки Уварова, отступление наших эскадронов, пальбу батальонов, бегство некоторых экипажей. Он тотчас же сел на лошадь и поспешил на другой берег ручья. Узнав последствия этого утра и исчезновение русской кавалерии, он вскоре возвратился к центру…»

Рейд корпусов генералов Уварова и Платова не стал частным явлением Бородинского сражения. Потому он запомнился его участникам из числа военнослужащих Великой армии, которые, одни раньше, другие позже, описали его в своих мемуарах. Описали, разумеется, как заинтересованные лица, считавшие битву на Москва-реке еще одной викторией императора-полководца Наполеона во время его Русского похода 1812 года.

Здесь их упрекать ни в чем нельзя, ведь они в генеральной баталии сражались в рядах «европейских» войск Бонапарта и были патриотами своей стороны. Но что самое интересное, мемуаристы-наполеоновцы порой оценивают эффективность рейда русской конницы намного выше, чем некоторые отечественные историки, требовательность которых смотрится выше реалий Бородинского дня и возможностей двух корпусов силой всего в четыре с половиной тысячи сабель.

К числу таких исторически достоверных мемуаров относится «Дневник офицера Великой армии» Цезаря Ложье де Белленкура, который в день 26 августа на поле Бородина 23-летним младшим лейтенантом находился в рядах полка королевских велитов итальянской гвардии, в котором он числился полковым адъютантом. «Дневник» Ложье был опубликован в России в 1912 году, когда праздновался 100-летний юбилей и Отечественной войны, и Бородинского сражения. Офицер королевских велитов рассказывает и свидетельствует:

«Вице-король (Эжен Богарне) …решается сделать еще одно усилие: он соединяет войска, чтобы накрыть неприятеля со всех сторон и овладеть редутом (Курганной высотой, или Батареей Раевского) …Все мы испускаем радостные крики. Полки строятся справа во взводную колонну. Легкие отряды открывают путь, за ними идут гренадеры, стрелки и драгуны. Радость, гордость, надежда сияют на всех лицах.

Русские заметили наше движение и тотчас же направили в нашу колонну огонь из сотни (?) орудий. Одни только крики: «Да здравствует император!», «Да здравствует Италия!» раздаются в шуме падающих бомб и гранат и непрестанного свиста железа и свинца.

Почти в тот же миг приходят спешные эстафеты от вице-короля, что многочисленные отряды неприятельской кавалерии выступают из леса, чтобы отрезать наш левый фланг, и угрожают нас обойти. Последний прибывший алъютант сообщает нам, что Дельзон и Орнано (командиры 13-й пехотной дивизии и дивизии легкой кавалерии) смяты превосходящими силами неприятеля и вынуждены отступить для прикрытия итальянской батареи, (села) Бородина, (речки) Войны и багажа (тылов). Они требуют поддержки прежде, чем неприятель получит подкрепления и еще подвинется вперед.

В сопровождении своего штаба принц Евгений (Эжен Богарне) сам скачет к этим местам, чтобы дать себе отчет в положении дела, предупреждает об этом императора, задерживает движение вперед королевской гвардии, заставляет ее поворотить и приказывает ей следовать за собой беглым шагом на другую сторону Колочи…

Новые неприятельские отряды (кавалерия Уварова и казаки Платова) с каждым мгновением увеличиваются, выступают из леса, испуская пронзительные крики, и бросаются между войсками Дельзона и Орнано (его дивизия отразила атаку кавалерии Уварова, но была опрокинута платовскими казаками).

Эти последние (дивизии Дельзона и Орнано), как слишком слабые, отступают в полном порядке после отчаянной схватки и стараются прикрыть Бородино и итальянские батареи. Русские батареи с удвоенной яростью стреляют по нашему правому флангу и покрывают своими огнями деревню. Артиллерийский полковник Дэмэй убит.

Генерал Антуар и полковник Милло, не прекращая огня впереди, вынуждены теперь обратить главное свое внимание на арьергард. Они немедленно ставят туда несколько орудий, чтобы подготовиться ко всякой случайности. Итальянские артиллеристы, сохраняя порядок и хладнокровие, быстро проделывают все маневры, хотя все пространство покрыто трупами наших товарищей.