Казачьи сказки

– Знать, нужны, – отвечает Завьял, – сердцем я с вами за эту ночь сросся.

– Поехали, – просит сестру Иванушка. Видит казак, согласна Аленушка с его предложением.

– Поехали, – говорит, – конь под тобой.

Ну, поехали, так поехали. Собирались в дорогу недолго. Добра-то с узелок набралось.

Далече уже от деревни отъехали. Видят, на перекрестке дорог козленок бегает. Мекает жалобно. Видать, от стада отбился. Просит Аленушка казака взять козленка с собой.

– Нет, – отвечает Завьял, – не надо этого делать, как бы подвоха не вышло.

– Давайте возьмем, – просит Иванушка.

– Ить волки его загрызут, если тут бросим.

Слезли они с коня. Стал казак козленка ловить. А тот ему не дается. Напрямки к Аленушке бежит. По пути Иванушку так боднул, что тот на ногах не устоял, в дорожную пыль повалился. Изловчился Завьял, ухватил его за ноги. На руки взял. Тяжеленный козленок оказался. Еле-еле поднял его казак. Задурел конь, запрядал, захрапел, глазом закосил. Козленок повернул морду к казаку да как дыхнет. Жаром Завьяла обдало с головы до ног. Понял он тут, в чем дело. Бросил козленка наземь, шашку выхватил. Захохотал козленок страшным хохотом.

– Попомните вы меня еще. И исчез.

Испугался Иванушка, а еще пуще его Аленушка.

Успокаивает их казак.

– Я так и мозголовил, – говорит, – что не отпустит нас запросто так лукавый.

Поехали они дальше. Завела их дорога в лес, в чащобу непроходимую. Слышат они, кричит кто-то, плачется:

– Помогите, миряне! Помогите!

– Давай поможем, – просит Аленушка, – ведь стонет человек!

– До чего жалко, – говорит Иванушка. Упрямится казак, неспросту все это.

Наседают на него брат с сестрой: не к лицу это, человека в беде бросать.

– Погодьте, – говорит Завьял, – сейчас я этого бедолагу определю.

И пистоль достал. Как только крик раздался, он в ту сторону и стрельнул. Хохот раздался страшенный, вой – мороз по коже.

– И тут он, подлый, издевку творит, – говорит Завьял.

И… расступился лес. А вдали степь завиднелася. Вся лазоревая, в цветах перед ними разлеглася.

Едут они дальше. Степью любуются. Слышат, вдали колокольчики зазвенели, бубенцы; кто-то запеснячил, гармоника заиграла. Никак свадебный поезд им навстречу едет.

– Ну, кончились страсти, – говорит казак, – счас потешемся песней звонкой.

Повеселели Иванушка с Аленушкой, вздохнули облегченно.

Топот конский все ближе, ближе, а никого не видать. Вдруг вихрь по дороге заклубился, столбом завился. Вот-вот на них налетит. Не растерялся казак, метнул копье и в самую середину вихря угодил. Завопил кто-то. Вихорь змеей в землю ушел. Застонала матушка, задрожала.

Слез с коня Завьял. Взял копье, а у него весь наконечник ржавчиной покрылся, как кровяными каплями. Присел казак на землю. К нему Аленушка с Иванушкой приступились.

– Ну, все, кончен бал, – говорит Завьял, – кажись, отстал от нас нечистый.

Тут дождь заморосил, тихий да теплый.

– Добрая примета, – говорит Аленушка.

– К счастью, – подтвердил Иванушка.

Глянул Завьял на Аленушку: отошла девка за дорогу, телом округлилась, на лице румянец, глаза блескучие, но ни слова, ни полслова не обронил.

Доехали они до хаты Завьяла. А там их мать с отцом встречают. Поклонился казак родителям в ноги. Расцеловались они.

– А это, – говорит Завьял, – родня наша теперича будет, нареченная.

Приветили родители Аленушку с Иванушкой, в хату ввели. Народ тут сбежался. И пошли обнимания да целования, поздравления с благополучным прибытием, тары-бары-растабары, то о том, то о другом. А потом за стол сели и по свычаю чарочка загуляла. Выпили маленькую толику. Спрашивают Завьяла:

– Девку-то с похода взял или убегом?

Улыбается казак:

– Где взял, там уж нет.

– На свадьбу-то когда приглашения дожидаться?

– Да у нас начистоту дело, – отвечает Завъял с неохотцей.

Потупилась Аленушка, раскраснелась. Вона беседа какой оборот принимает.

Говорит отец с досадой.

– Ты что ж, сгоряча это дело произвел, навей ветер, что называется?

Отмалчивается Завъял, тока желваки играют. Тут мать встряла в разговор. Обидно ей за свое дитятко. Спрашивает Аленушку:

– А ты что ж молчишь? Заколодило тебя, штоль? Люб ли тебе мой сын?

А тот грудь колесом выпятил. Во взоре благосклонность. И смех, и грех.

– Люб, – отвечает.

А тут Иванушка решил сестре подмогнуть.

– Люб, – кричит, – еще как люб! И совсем Аленушку в смущение ввел. Смеются гости: смотри какой боевой, добрым казаком вырастет.

– А ты что сидишь, хвост занес? – спрашивает отец Завьяла. – Ишь гордый какой! Слова клещами не вытащишь.

– И она мне по душе, что тут бестолочь толочь, – отвечает казак и усом Иванушке подмигнул: мол, заставили, сестрицу-то.

– Ну тогда, – говорит отец, – дай вам Бог слышанное видеть и желанное получить.

Заиграли тут песню и праздник запраздничали.

Суженая

Вот один казак уже действительную отслужил, а все неженатым был. Эта ему девка не так, а та – не эта. Раз его отец здорово осерчал и говорит:

– Евлоха (а его Евлохой именовали), или зараз женишься, или я тебя вовсе не женю.

В ответ Евлоха тока плечами пожал.

Мать у печки расстроенная стоит, опять махотку разбила. Руки-то уже не те стали, ухват не держат.