Казачьи сказки

– Хоть сейчас готов. Шашка с нами, ружье за плечами. Пику поднял, в руки взял. Конь напротив стоит и на меня глядит. Я на него уздечку надел, ногой в землю уперся и сел. Куда ехать – укажите, какого врага бить мне – прикажите.

Французский генерал на часы свои здоровые глядит, глаза, как баран, вылупил, стоит и славному донскому вихрю-атаману Платову говорит:

– Да и не может же этого быть, на моих здоровых часах и десяти минут не прошло, а твой служивый казак старый да бывалый сумел в поход собраться. Он и часа еще не пройдет – врага найдет.

Не выдержал тут славный донской вихрь-атаман Платов, рассмеялся и говорит французскому генералу:

– Где мне с моими казаками за тобою и твоими солдатами угнаться, когда они у тебя по три дня в поход любят собираться?

А сам все усы покручивает да смеется.

– Служивому казаку старому да бывалому не долго в поход собраться, до врага добраться. Не сумеет стриженая девка косы себе заплести, как он уж на коня успеет сесть. Сядет, поедет, врага узрит, на него ненароком налетит и победит.

Задумался французский генерал.

– Если так, то твоя правда, один казак моих десять солдат одолеть может, он их всех изничтожит.

Стал тут славный донской вихрь-атаман Платов прощаться, стал с ним ручкаться и говорит ему:

– Ты навсегда это заметь, на своем французском длинном носу отметь, что не скопом и ордою врага бьют, не разом все на него идут. Вся моя наука состоит в том, что надо

не робеть и не зевать, и будешь ты врага всегда побеждать.

Вызвал раз к себе Платова сам главнокомандующий всею русской армией генерал и фельдмаршал Кутузов. Как получил Платов от коннонарочного пакет с бумагою, где сообщалось, что он должен не медля ни одной минуты к нему в самый главный штаб скакать, выскочил тут же Платов из палатки, коня плетью через лоб вытянул и, что было у него силы, поскакал. Прискакал, коня за повод у крыльца одним махом прикрутил и идет по чулану, плетью помахивает, себя по сапогу бьет. Вошел в переднюю горницу и говорит ординарцам:

– Идите Кутузову сейчас докладывайте, к нему Платов приехал.

Побежали ординарцы к Кутузову говорить, что к нему Платов приехал. А Платов тем временем все по передней горнице похаживает, не сидится ему, да поглядывает, чем эта горница у Кутузова убрана. Видит он, полы все у него коврами мягкими устланы. Наступишь на ковер ногою, а она в нем, как в траве, вся и тонет. Подошел к окну, а возле него на особом маленьком столе какая-то белая здоровая макитра чудная стоит, и синими, и красными, и желтыми, и голубыми цветочками вся изукрашена. Стоит Платов перед окном и дивится на эту самую чудную макитру. В это время возьми да и выйди в переднюю горницу Кутузов. Заторопился Платов, хотел он поскорее с Кутузовым поздравствоваться, ручка за ручку с ним поручкаться. Поспешил да за ковер зацепился, шашкою промежду ножек стола запутался. Потянул ковер за собою, повалил стол на боек, белая да здоровая макитра чудная на пол упала да так вся на самые мелкие черепушки и разлетелась. Закачал головой Кутузов, закрутил.

. – Что же ты это, Платов, наделал? Мою самую дорогую китайскую вазу разбил, на самые мелкие черепушки она разлетелась. Так разлетелась, что теперь ее самому мудреному мастеру ни слепить, ни склеить не удастся. Хоть и неловко было Платову, да он не робеет.

– Ничего не сделаешь, ваше сиятельство, я уж и врагов своих всех привык так бить, что их самый мудреный мастер ни слепить, ни склеить не сумеет. А то что бы я и за вояка тогда был.

Улыбнулся Кутузов. Приободрился Платов, усы свои не так ли покручивает.

– Так уже оно, ваше сиятельство, повелось спокона веков, если казак чего в полон с боя не возьмет, тогда уже он его вдребезги разобьет.

Рассмеялся Кутузов, за бока себя хватает, на глазах слезы утирает.

– Молодец, казак Платов, что не растерялся, своей неловкости не испугался.

КАЗАНОК

Дело это после бунта (Булавинское восстание – прим. ред.) было, когда все хоперские станицы царские солдаты пожгли и поразорили.