Казачьи сказки

Перепуганный Асмодей в шоке вытянул из пальца антенну и быстренько позвонил в «скорую помощь». Ему ещё и не успели ответить, когда что-то острое кольнуло его в затылок…

— И ты в морг захотел? А ну колись, куда я, блин, попал?!

— В преисподнюю, — честно проинформировал бес.

— Это я вижу, — огрызнулся старик. — Только какого хрена?!

В эту минуту прибежали рогатые санитары с носилками. Один нагнулся над зарезанным.

— Рана колотая, посеребрённым и освящённым клинком, — доложил он кому-то по мобильному телефону. — Срочно приготовить реанимационный блок.

— Выкарабкается? — запереживал Асмодей.

— А куда денется? Сердце ему новое склонируем, хотя и проведёт несколько месяцев в реабилитационном пункте.

— Тьфу, холера… Ладно, идём, начальство разберётся. — Асмодей обернулся к Якубу, но того и след простыл…

Экзорцист осторожно выглянул из кладовки со швабрами. Сирена выла во всю мощь и, казалось, вообще не собиралась отключаться. Похоже, его всё-таки ищут… Якуб задумчиво поправил на себе немецкую куртку; как он заметил, здешний персонал носил такие же, а в темноте отсутствие рогов не так бросалось в глаза…

— Нет, ну ведь должен у них тут быть лифт наверх? Может, ещё какого чёрта поймать, пятки прижечь, он и расскажет как миленький…

По каменному полу зацокали подкованные сапоги. Небольшой взвод явно спешил на поиски его, грешного…

— Вот дураки, — ухмыльнулся Якуб, пристраиваясь вслед. — Щас разберемся, что у вас к чему…

Долгий коридор заканчивался массивными вратами. Из-под них выбегали железнодорожные рельсы. Дорога кончилась…

— «Центральный отдел перевоспитания грешников. Польский район. Отдел неисправимых случаев», — прочитал над входом экзорцист, пнув дверь ногой. — Итак, завотделением И. Борут.

— Пароль! И пропуск покажи! — гаркнул на него рогатый часовой с той стороны. Секундой позже он рухнул навзничь с посеребрённым штыком в сердце, зарезанный, как поросёнок…

— Жаль, что вас, козлов, можно воспроизводить без конца, — фыркнул Вендерович. — Ведь черти ж практически бессмертны… по крайности до Страшного суда.

Потом отрезал хвост, вытащил у трупа пропуск и засунул тело в мусорник, стоящий у стены. Прицепил себе чёртов хвост и решительно шагнул в двери.

— Ой, чей-то многовато здесь пропащих перевоспитанников, — хмыкнул он, окидывая взглядом раскинувшуюся картину.

В огромном зале, вырубленном прямо в сердце чёрной базальтовой скалы, горело множество огней. Дым и пар немного затрудняли обзор, но огромные ряды котлов с кипящими в них грешниками простирались на километры. Те же, кто уже показали себя частично перевоспитанными, подкидывали лопатами уголь в огонь…

Сначала Якубу показалось, что за грешниками никто не смотрит, но в тенёчке дремали здоровенные черти с вилами в руках. Рельсы уходили вдаль…

— Ага, — догадался пенсионер, — вот, значит, где лифт. Туда и ходу…

Он не спеша двинулся вперёд, старательно прячась по наиболее тёмным местам. Неожиданно его слуха коснулся знакомый голос:

— Якубчик, внучок, — тянул к нему руку сухонький старичок, плавающий в кипятке.

— Дедушка? — поразился экзорцист.

Он отлично помнил, что его дед был отпетым мошенником, и очень даже возможно, что только в пекле ему и место, но… Но вот чтобы так, сразу в отделение неисправимых случаев, за что?! Вендерович подошёл поближе…

— Куда? — На его пути встал чёрт с вилами. — Разговоры с заключёнными строго запрещены. И вообще, ты кто такой?

— Погоди, дедуль. — Якуб повернулся всем корпусом. — Я тут должен кое с кем объясниться по поводу забавного недоразумения…

Правым угловым, усиленным виагрой, он ударил противника снизу в подбородок и сбил с ног. Тот, падая, стукнулся головой о край котла…

— Какого… — начал было бедняга, но сразу умолк — Вендерович добил его лопатой в висок.

Мёртвое тело подкинул в огонь, к дровишкам… Туда же для уверенности добавил две лопаты угля.

— Ну и чего это мы тут поделываем, дедушка?

— Якубчик, миленький, вытащи меня отсюда, — залебезил недоваренный предок.

— Ага, как теперь, так Якубчик миленький, а кто золото свистнул?!

— Какое золото? — неискренне удивился старик.

— Как какое?! — сорвался Вендерович-младший. — Ты ведь, рухлядь старая, все папкины и дядькины сбережения у нас увёл, а самого и след простыл…

— Прости, внучек! Я их хотел в швейцарский банк под проценты положить… Всё равно они зазря дома пылились, а мне надо было! О тебе ведь заботился…

— Значит, пропил, да?!

— Что за нелепые подозрения?! Хотя… дело прошлое, и я тебе, молокососу, отчёт давать не обязан, — надулся старец. — А тебя самого-то за что сюда?

— Чёрт их знает, — буркнул Якуб. — Ладно, побегу я, время поджимает.

— Эй, эй! Но ты ведь меня тут не оставишь?

— Запросто, старый хрыч…

— Стой! А я тогда скажу, куда золото спрятал! — возопил предок.

— Сбрешешь, — отмахнулся внук. — Да я и сам уже себе кое-чего подзаработал…

В этот момент кто-то аккуратно похлопал его сзади по плечу.

— Семейная встреча? — Асмодей злорадно улыбнулся.

Якуб резанул штыком наотмашь, но чёрт ловко отпрыгнул в сторону, выбив нож копытом.

— Какой непослушный мальчик, — с укором начал он.