КАЗАЧЬЯ ДОЛЯ. Первый чеченский след

–Не перебивай меня, в бою минуты не прощу… Теперь слушай приказ, который пришел только что от командующего Барятинского. Трем казачьим сотням надлежит во главе с майором тотчас отправиться по дороге на север, по направлению к городу Ростов. Там было совершено нападение на карету с царской казной. Я думаю, вы понимаете, что это проделки Широкова. И в связи с этим, у Сергея Александровича есть соображения, которые представляют собой некий план наших действий. Кроме наших казаков в поиске бандитов принимают участие еще пять тысяч человек.

Полковник сел, уступая свое место майору. Семкин вышел к карте, осмотрел суровым взглядом всех присутствующих и спросил:

–Господа, я хотел бы задать вопрос вам, почему мы шестой год не можем поймать атамана?

Майор перевёл взгляд на Павлова:

–Изворотлив, хитер, много лет прослужил....

–Нет!– перебил его Семкин и посмотрел на Русакова.

–Я понимаю, к чему вы клоните, господин майор, но я промолчу.

–Знаешь, есаул, я бы с тобой на любого врага пошел, только не на Широкого.

–Почему же такое недоверие, ваш бродь?

–Мне, есаул, кажется, что ты бандитов будешь не ловить, а помогать им. А посему вашей сотней в походе будет командовать ваш вахмистр, а вы остаетесь здесь.

Есаул сурово посмотрел на майора, но спорить не стал, да и бесполезно это. Степанов встал:

–Майор, вы обвиняете есаула в измене?

–Аркадий Степаныч, у меня нет доказательств, но у меня есть предчувствие, что есаул сочувствует бандитам.

–Ступайте, есаул.

Есаул вышел.

–Продолжайте, майор.

Семкин немного подумал и продолжил:

–Господа, насчет поимки бандитов у меня есть план действий. Как мы знаем, бандиты ограбили царскую казну. Исходя из этого, у меня вот какое предложение. Прошу взглянуть на карту. Приказ выступать к нам пришел по железной дороге. А мы знаем, что Широков делает с награбленным: он ездит по станицам и раздает все награбленное бедным и нуждающимся. Как вы все помните, неделю назад в станице Соломенской, что в одном дне пути в сторону Ростова, при пожаре сгорело двенадцать дворов.

Семкин все четко, по-военному, рассказывал и показывал на карте. По нему было видно, что он – опытный офицер и не первый год на войне.

–Вот мне и кажется, что разбойники придут именно в эту станицу, чтобы отдать награбленное добро погорельцам.

Семкин прикурил сигару, выпустил дым к потолку и подошел к карте:

–Я предлагаю не прочесывать лес, как это было ранее, что как всегда не дает никаких результатов, а сесть в засаду в станице и, дождавшись его, можно взять в плен живым.

–Вот именно: дождавшись, а не дождавшись, а если он пойдет в другое место, как прикажете мне докладывать, почему я вместо того, чтобы прочесывать местность, как мне приказано, буду сидеть и ждать его в какой-то станице. Вы, Сергей Александрович, предлагаете мне приказ нарушить?

Майор опустил голову, немного помолчал и продолжил:

–Я предлагаю разбойников поймать, и то, что я предлагаю, продумал до мелочей. Но давайте сделаем так: две сотни казаков отправятся лес прочесывать, а я с сотней Русакова отправлюсь разбойников ловить. Как вам такой план?

Аркадий Степанович встал, походил по комнате, по нему было видно, что он сильно сомневался и не решался нарушить приказ. Наконец сказал:

–Сделаем так, господа. Казачья сотня, усиленная канонирами и пехотой, отправятся лес прочесывать. Вы, майор, возьмете сотню поручика Чистякова и сотню Русакова под мою ответственность.

–Спасибо, Аркадий Степаныч.

–Учтите, Сергей Александрович, говорят, что у Широкова полусотня, и все они лихие казаки. Расскажите подробнее ваш план.

Майор опять подошел к карте.

–Смотрите, господа, я начну все сначала. Приказ пришел поездом. Это значит, быстрее, чем верхом. От Ростова до станицы Соломенской два дня пути, от нас до станицы – один день пути. И если мы поспешим, то поспеем раньше, чем бандиты.

–Хорошо, господа, не теряйте времени! Отправляйтесь.

Я сидел верхом на коне и ждал приказа на выступление. Из штаба вышел Русаков. Сразу было видно: он сильно нервничал. Я вспомнил, как он на меня накричал, про себя подумал: «Наверное, есаулу влетело в штабе, так ему и надо, не будет орать на земляков». Он подошел ко мне:

–Пойдем, отойдем, разговор есть.

Мы отошли так, чтобы никто нас не слышал.

–Николай, скажи, тебе можно доверить очень серьезное и опасное дело, не проболтаешься?

–Если только с Богданом поделюсь.

–С ним можно. Он казак добрый, ну ладно, слушай. У нас мало времени, сейчас вы отправляетесь ловить Широкова, меня не берут, за вами следует обоз. В одной телеге, на которой будет ехать Кузьмич, под соломой лежат винтовки и патроны к ним, надо их атаману передать. Плохо у них с этим. Ну что, согласен?

–Согласен, – не раздумывая, сказал я.

–Самое главное – в этом деле нельзя ни на кого положиться, потому, как у нас в сотне доносчик есть.

–Кто?

–Если бы я знал. Не могу вычислить уж сколь годов. И что бы ни случилось у нас, сразу становится известно Семкину. И ты никому не доверяй; если будет сложно, то не рискуй, вези оружие обратно, понял?

–Понял! Как же жить нам, когда рядом доносчик?