Казачий адмирал (СИ)

По странному совпадению, потому что я сомневаюсь, что Петр Сагайдачный узнал о полном разгроме поляков в тот же день, именно шестого октября иерусалимский патриарх посвятил игумена Киево-Михайловского монастыря Иова в сан киевского митрополита, а еще одного монашествующего в архиепископы и шестерых в епископы, окончательно восстановив Киевскую православную митрополию. Скорее всего, бывший гетман догадался, что турки не дадут уйти полякам, и подтолкнул патриарха Феофана к более решительным действиям. В общем, дал полякам достойный ассиметричный ответ на прошлогоднее оскорбление.

Глава 51

Следующий год начался с приглашения Петра Сагайдачного на совет в Варшаву. Поляки после поражения стали платить крымскому хану дань в сумме сорок тысяч злотых, что было напряжно для казны. Ладно бы эта дань служила гарантией ненападения на них, но король Сигизмунд Третий понимал, что турки продолжат наступление. Победы толкают вперед, а останавливают только поражения. Армии, способной остановить турок, у Речи Посполитой не было. Вся надежда была на казаков. Петру Сагайдачному пообещали признать его гетманом всей Малой Руси, чтобы ему подчинялись кошевые атаманы реестровых казаков и Запорожской Сечи, и, как следствие, упразднить старшего над казаками от польского правительства. Поляки знали, чем купить Петра Сагайдачного. Заодно, чтобы не так сильно бросалось в глаза его стремление к власти, договорился, что отменят все ограничения вольностей и прав казачества, предоставят свободу православному вероисповеданию и признают православную иерархию. В общем, поляки в очередной раз легко наобещали, про себя подумав, что успеют перевешать казаков после победы над турками, если такая случится. В противном случае обещания и тем более не придется выполнять.

Запорожские казаки одобрили снятие с них ограничений и признание иерархии, а вот к гетману Малой Руси отнеслись по-разному. Кто-то был за, кто-то против, а истинные низовые в большинстве своем не приняли всерьез. Они сами выбирали кошевого атамана и подчинялись только ему, а он выполнял приказы только их рады. У них весной были другие заботы — подготовка к очередному морскому походу. Этот вид промысла оказался намного доходнее, чем грабить шляхетские маетки или угонять татарские табуны. В половодье четыре сотни низовых казаков под командованием Ивана Сулимы отправились в Адомаху, чтобы оттуда выступить вместе с донскими. Остальные ждали, когда закончится посевная и на Базавлуке соберутся зимовые казаки, чтобы вместе выйти в море.

Я этой весной посеял меньше обычного. Собирался летом поднакопить еще деньжат и в начале осени отправиться в Нидерланды, где за зиму построить улучшенный вариант флейта и заняться морским извозом или получить каперский патент, который превращает обычного разбойника в благородного воина.

По высокой воде приплыл Мыкола Черединский. Я ему отдал на реализацию часть прошлогодней добычи. Ее оказалось так много, что свояк оставил без внимания товары моих соседей, сразу погреб в обратную сторону — в Киев и Чернигов.

В середине мая я прибыл на Базавлук. Там продолжалось брожение. Запорожцы все никак не могли определиться, подчиняться гетману Малой Руси и под его командованием отражать нападение турок или не подчиняться, и тогда воевать с турецкой армией не имело смысла. На июнь в Белой Церкви была назначена большая казацкая рада, чтобы совместно решить этот вопрос. Поэтому в морской поход в мае отправились всего три шхуны и двадцать шесть чаек — примерно тысяча шестьсот человек. Такого войска было маловато для захвата крупного города или разграбления окрестностей Стамбула, поэтому решили пройтись вдоль турецких берегов и выбрать цель скромнее.

Из Днепро-Бугского лимана в море вышли после того, как разведка доложила, что поблизости нет турецкого флота. Купцы предупредили нас, что султан Осман Второй выслал сорок три галеры под командованием капудан-паши Халила, чтобы не допустить выход казацких чаек из Днепра. Дул северо-восточный ветер, поэтому пошли напрямую к юго-западному берегу Черного моря. В открытом море можно было не опасаться встречи с турецким флотом. На следующее утро ветер поменял направление на южное, и мы направились к южному берегу.

Вышли западнее Синопа. На город нападать не решились, ограничились грабежом приморских деревень, смещаясь в сторону Стамбула. Казаков не покидала мысль ограбить окрестности турецкой столицы. Они высаживались на берег возле какой-нибудь деревни и до вечера выгребали из нее все ценное. В первую очередь загружали добычей шхуны, начав с моей. Треть награбленного барахла, если не больше, я отказывался принимать.

— Вы бы еще навоз захватывали! — отчитывал я, выбрасывая за борт лохмотья и стоптанные тапки.