Казачий алтарь. Книга 1

– Насилу вас дождалась, – злым полушепотом упрекнула Анисья. – Начальник из райцентра дал отмену. Опять коровок погонят.

– Как это? Они же не доенные. Ты толком объясни, – растерялась Лидия.

Офицер повернул длинную шею, прислушиваясь, и неожиданно грубым голосом спросил:

– Что непонятно? Расходитесь по домам! Стадо подлежит эвакуации.

Лидия поставила подойник на землю, примирительно сказала:

– Подождем председателя. Пока он нами командует.

– Тут я командую! Район на особом положении. Вам известно?

– Как не знать… Нас сегодня бомбили, – пожаловалась Анька и смело облокотилась о борт подводы. – А вы, наверно, с самого фронта? Хоть бы заехали, супчика горячего похлебали… Наши мужья на фронте, воюют… Как там?

– Сейчас везде фронт, – сурово отозвался военный. – А за приглашение спасибо. Мы с бойцами вторые сутки на сухом пайке.

– Когда же немцев остановят? – вздохнула тетка Матрена.

– Глупый вопрос. Наши войска твердо занимают рубежи обороны возле Мечетинской, Егорлыкской…

От выгона послышался частый перебор подков.

– Наумцев скачет. Его конь. На заднюю ногу припадает, – подал голос Веретельников, заметив, что солдаты быстро взяли в руки винтовки. Один из них, приземистый, коротконогий крепыш, тут же поднялся и, как бублик, катая во рту российское «о», обратился:

– Товарищ лейтенант, разрешите водицы испить.

– Живо.

Солдатик мимоходом тиснул Лидию за локоть. Она отдернулась, но тот настойчиво шепнул: «Идем. По секрету…» Что-то в голосе бойца насторожило. Помедлив, Лидия подошла к бочке, приставленной к стене коровника.

– Ты, гляжу, баба строгая, – вполголоса забормотал кудрявый россиянин, делая вид, что никак не выдернет деревянную затычку. – Буренок мы угоним, а в дальнем овраге из винтовок… Не впервой. Смекаешь?

– Иванов! – взревел бритоголовый. – Ты чего там возишься?

– Чеку, товарищ лейтенант, заклинило.

– Я те заклиню! Марш ко мне!

Душную, многозвездную ночь коломутили дальние орудийные залпы и всполохи. Притихший ветер с запада был нагружен дымной горечью пожарищ, полыни, пресным запахом истерзанной земной плоти.

Заморенный конь, вскидывая головой, подрысил к базу и стал как вкопанный. Председатель спешился, молча глядя на офицера, шагнувшего навстречу.

– Вы Наумцев?

– Так точно. А кто вы? В чем, собственно, дело?

– Оперуполномоченный райотдела НКВД Сургученко, – отрекомендовался приезжий и отвел председателя в сторону.

Не мешкая, Лидия позвала:

– Анна, поговорить надо. Подойди к нам…

Приглушенный разговор Наумцева и лейтенанта быстро перешел на повышенный тон. Оперуполномоченный не стеснялся в выражениях:

– Как это документацию колхоза не уничтожили? Вы что, ослы?

– Распоряжения я не получал…

– Зерно полностью вывезли?

– Вывозить не на чем. Лошадей мобилизовали. А быков всего четыре пары. С утра отправил обоз в Новоалександровскую. До се не возвернулся…

– А чем же ты, е… твою мать, тут занимаешься? – взревел лейтенант. – Под трибунал захотел?! Все зерно до рассвета ликвидировать! Акт составишь за своей подписью и кого-либо из членов партии. Ночью же вывести из строя сельхозмашины. До единой! Головой за это ответишь… Как я выяснил у скотника, живности в колхозе больше нет. И это стадо, согласно директиве РКО[4], не должно достаться фашистам!

– А зачем же коров завернули? Вот записка от ветврача, – Наумцев запустил руку в карман пиджака. – Его прямо на дороге какой-то майор мобилизовал. А подросткам дали приказ гнать стадо назад.

– Давай. Приобщу цидульку к делу… А теперь так. Две-три коровы забьете на мясо. Остальных отведем подальше в степь… Бабам здесь делать больше нечего. Командуй.

Наумцев вслед за лейтенантом повернулся к базу. Женщины стояли настороженной стайкой. За их головами, над бугром срывались огненные лоскуты зарниц. Иван щелкнул кнутиком по сапогу, точно собираясь с силами, глухо сказал:

– Взбаламутил вас, девчата, зазря. Отменяется дойка… Погоним коров на Бурбуки. Такая директива…

Лидия вышла вперед и с укором бросила:

– Ты нас, Ваня, не дури. Коровий расстрел удумали?

– Прикуси язык! За такие…

– За какие?!

– За такие разговорчики… Товарищ из НКВД!

– А документ он предъявил? Может, он агент переодетый…

Женские возгласы на миг заглушили рев буренок. Это было столь неожиданно и непривычно, что не только Наумцев, но и оперуполномоченный опешил…

– Можно стадо за речкой скрыть!

– Хоть бы детишкам своим надоили.

– Явились, не запылились! Прохлаждаются на тачаночке… А немцы уже за горло берут!

– Не дадим коровок казнить!

– Ишь, вражина, сапожками скрипит, а наши казаки за него кровя проливают…

Опомнившись, лейтенант метнулся к бабам, лапнул кобуру. И замер на полушаге, освещенный с головы до ног. Луч фары мотоцикла, выехавшего из балки на пригорок, проиглил темноту ночи. За ним, тяжело лопоча перегретыми моторами, показался второй, третий… Тадахнула пулеметная очередь. Очевидно, стреляли неприцельно, для острастки.

– Немцы! – растерянно выкрикнул лейтенант. – Уходим!