Казачий дух

Морпех поморщился как от зубной боли, потом чертыхнулся и сунул руку за отворот форменки, чтобы помассировать левую грудную мышцу. Видимо, давало о себе знать перенапряжение последних дней. — Что ты решил делать? — напрямую спросил он. — Не зря же вас забросили на эту одинокую скалу, облюбованную ядовитыми змеями? — Вот это уже дельный разговор, — расслабился десантник. — Наша разведка отработала четко и задача перед нами поставлена тоже четкая. Нужно связать боем боевиков, защищающих тот дом, с целью захвата главарей бандитской республики, собравшихся в нем на свой съезд. — Чего же мы ждем? — Не торопись, морпех, мы выполняли операцию по высвобождению из заточения заложников. То есть, вас. А теперь приступим к осуществлению основного плана, — майор оглянулся на подчиненных, потом провел ладонью по усам и негромко скомандовал. — За мной. Десантники успели прорвать кольцо оцепления, поставленное горцами вокруг аула, и подтянуться к его середине. Вокруг дома Басаева закипела настоящая битва, видно было, как пули сталкиваются в воздухе, высекая искры. Ни одно живое существо не смогло бы проскочить расстояние в полтора десятка метров — это была ширина дороги, с одной стороны которой залегли гвардейцы майора, а с другой возвышался крепкий забор с засевшими за ним защитниками своих главарей. Из окон дома и амбразур, пробитых в досках, без устали строчили пулеметы, не давая солдатам ворваться на подворье, откуда путь вовнутрь крепости из сибирской ворованной лиственницы был бы намного короче. Дом Шамиля Басаева притягивал к себе внимание не только внешним видом, он раздражал воинов кажущейся неприступностью. Стоило подкатить к воротам гаубицу, и от строения не осталось бы щепок, не говоря о боевом заходе штурмовика Су-24. Но ни того, ни другого под рукой не было, горные массивы с узкими тропами над пропастями не позволяли перебрасывать по ним тяжелую технику. Да и Главнокомандующий чеченской армией, как всегда, применил испытанный прием, он спрятался за спинами своих односельчан. Как до этого хоронился за больными людьми в больнице в многострадальном Буденновске, как выставлял перед кровожадными своими отрядами детей, женщин и стариков в Дагестане, отшатнувшемся от него как от запаршивевшего пса. Этот метод он не раз демонстрировал и в самой Чечне, вызывая чувство презрения у настоящих мужчин. Десантники жаждали рукопашной схватки с врагом, но доски забора были очень крепкими, в них вязли даже бронебойные пули. Гранаты одна за другой перелетали через верх и взрывались где-то на середине двора. Толку от этого было мало, потому что сам двор был пуст, а горцы прятались за бревенчатыми накатами, защищавшими их от осколков. — Надо сконцентрировать огонь на одной стороне усадьбы, чтобы чехи подумали, что штурм начнется оттуда, — подсказал майору морпех, не отходивший от него ни на шаг. Оба заняли позицию за саклей, стоящей напротив крепости и со вниманием следили за ходом боя. Они не успели познакомиться, но уже кожей чувствовали родство друг с другом. Может быть, это было связано с их опасной профессией, а может здесь таилось что-то более серьезное. — Я бы перекинул парочку гранатометов к левому углу, добавил бы к ним несколько пулеметов и гвоздил бы в одно место до тех пор, пока боевики не перебросили бы туда новых людей.