Казачий дух (СИ)

Узники переглянулись между собой, они понимали, что чем больше узнают истязатели о личной их жизни, тем большим насмешкам они подвергнутся. Это качество присуще всему человеческому роду, чернь, не могущая сравняться по развитию со своими господами, забрасывала последних камнями, сжигала на кострах и распинала на дыбах, чтобы хоть таким образом оказаться выше. Но всегда получалось по Наполеону Бонапарту — они становились всего лишь длиннее. Лучшим из выходов в подобных случаях было встать на одну доску с хозяевами положения, чтобы можно было рассчитывать на какую-то справедливость, или на снисхождение, каким бы унизительным оно ни было. Захар решил следовать этому правилу, чувствуя спиной молчаливую солидарность остальных узников. Он сделал шаг вперед и как можно спокойнее сказал:

— Мы всего лишь студенты, решившие заняться практикой по своим специальностям в условиях, максимально приближенных к боевым, — он перевел дыхание, стараясь освободиться от нервных спазм в горле. — Мы иностранные подданные, поэтому просим уважаемое общество обращаться с нами согласно международным правилам и уставам.

— А здесь никаких правил не существует, — гоготнул один из полевых командиров. — В горах правит один закон — закон гор. Он суров и беспощаден не только к вам, но и к нам, здешним жителям.

— Тем более, что вас сюда никто не звал, — поддержал говорившего его сосед. — Возникает вопрос, какое право имеют международные организации вмешиваться в наши обычаи? Пусть остальные живут своей жизнью, а мы будем жить своей.

— И Россию мы к себе не приглашали, она пришла сюда сама с солдатами, с пушками, с танками и самолетами, — прищурился на пленников Шамиль Басаев. — Как вы отнесетесь к такому факту? Или опять начнете строчить о том, что нарушается целостность российского государства?

— Но ведь вы жили с русскими почти двести лет, — попытался напомнить исторический факт Захар, принявший на себя роль старшего в группе. — К тому же, по доброй воле.

— Ошибаетесь, граждане студенты, или кто вы там на самом деле, мы не грузины с армянами, которых османы едва не вырезали полностью. Это они были рады добровольно присоединиться к Российской империи, иначе от них не осталось бы следа, — в глазах у Шамиля появился стальной блеск, заставивший молодых людей поежиться. — Чеченцы и дагестанцы все эти двести лет воевали с русскими, отстаивая свободу и независимость народов, населяющих Северный Кавказ.

В комнате, заполненной боевиками, раздался гул недовольных голосов, на пленниках скрестились враждебные взгляды, они испепеляли, не оставляя им надежды на спасение. Наступили страшные минуты, когда осознание того, что бежать некуда, и что никто не придет на помощь, высасывало энергию похлеще дум о неизбежном рабстве. Захар понял это каждой клеточкой своего мозга и пожалел, что допустил в диалоге с боевиками непростительную ошибку, могущую привести к самым печальным последствиям. Наконец Басаев огладил бороду ладонью, словно снимая паутину раздражения, видно было, что он не хотел доводить дело до конфликтной ситуации, после которой прозвучал бы всего один его приказ — расстрелять.

— Кто вы и с какой целью приехали в Чечню? — как можно мягче спросил он. — Если расскажете правду, обещаю вам свободу передвижения по всей Ичкерии, если соврете, то все будет зависеть от настроения вашего хозяина, уважаемого Вагифа.

Захар переступил с ноги на ногу, почувствовал вдруг, как жарко задышал ему в шею Петер и как натянулись сестры с госпожой Натали Трепоф, стоявшие за его спиной. В этот момент над крышей дома прошелестел винтами вертолет, но он пролетел так быстро, что пленники не успели ничего понять. Они только заметили, как лица горцев покривились от досады. Захар набрал полную грудь воздуха и постарался взять себя в руки:

— Дело в том, уважаемый Шамиль, что наши предки родом из этих мест, они были терскими казаками из станицы Стодеревской, с которыми у вас заключен мирный договор, — решил он начать издалека, чтобы не раздражать своим молчанием собравшихся в комнате командиров. Но он не ожидал, что признание вызовет столь бурные эмоции у хозяина дома.

— Еще одни земляки! Не слишком ли вас много приехало в нашу маленькую республику? — воскликнул тот. — Скоро плюнуть будет не в кого.

— И все против нас, — наконец-то подал голос Салман Радуев, почувствовавший, что на данном факте можно заработать политический капитал. — Генерал Трошев, десантник Дарганов, этот майор Вихрь из той же Стодеревской. Кто там следующий?

— Капитан морской пехоты, которого я взял в плен, он тоже из терских казаков. Шамиль, это тот морпех, которого ты спас от казни жителями аула, — признался полевой командир, сидящий недалеко от Мандарбиева.

— Один из моих рабов сообщил, что его предки из станицы Стодеревской.