Казак Дикун

Вышло так, что и впрямь у Дикуна не выкроилось времени для нового визита к Кодашам. В ночной караул Федор не попал, зато с раннего утра его занарядили на подготовку казенных фур к сдаче окружному правлению. Он тут с хлопцами погрел лоб по самую завязку. За дорогу фуры поизносились, пришлось с ними немало повозиться, чтобы привести в мало — мальски сносный вид и спихнуть хозяйственникам окружного правления.

Фуры брались отсюда в прошлом году, снаряжение их в дорогу велось в Екатеринодаре. В их упряжке двигалось несколько десятков пар волов и лошадей. Из крепости Александровской Аврам Дубина, Иван Черноноженко и еще несколько казаков под расписку полковникам Великому и Чернышеву «на свой страх и риск» взялись доставить в целости и сохранности 41 пару волов в Екатерино- дар, для раздачи по куреням. Им это сделать удалось. Но потом из этого поголовья уже в самой Черномории 21 пару волов бесследно увели черкесы.

Казаки теперь подтрунивали:

— Наши командиры спешат сейчас хоть фуры сдать в комплекте.

А для транспортирования грузов до Екатеринодара нанимался частный васюринский извоз. Рядовых казаков это мало волновало. Федор Дикун, ладивший люшню на колесе, услышал такую фразу:

— Нам главное — быстрее дойти до Екатеринодара.

— Чтобы всерьез поговорить с войсковым правительством? — понимающе спросил Федор.

— Угадал. Нам без этого не обойтись.

Под колокольный звон колонна выстроилась в поход. Среди собравшихся жителей Дикун тут же приметил Ко- дашей в полном составе: отца, мать и дочь. В своем сотенном строю он приветливо поднял обе руки, сомкнул их над головой, прокричал жизнерадостно и обещающе:

— До встречи!

— С Богом, счастливого пути! — звонко отозвалась Ксения Степановна.

А Надия ей в подкрепление добавила душевно и мягко:

— Приезжай.

Затем Кодаши, улыбаясь, уже без слов, махали руками на прощание, неотрывно смотрели вслед удаляющейся казачьей колонне, в которой уже нельзя было различить фигуру их дорогого земляка.

Дневка и ночевка состоялись в селении Пластунов- ском, в двадцати верстах от Екатеринодара. Тогда еще только возникший курень находился вблизи берега Кубани, там стояла кордонная стража, как и на протяжении всей реки. Это уже позднее, через несколько лет, Пласту- новский курень переселили в сторону, подальше в степь. А в тот июльский знойный день пластуновцы, как и васюринцы, с воодушевлением приветствовали у самой Кубани чубатых пропыленных черноморцев. По кордонной эстафете уже передавалось уведомление о приближении казаков. Но для верности и надежности извещения штаб Чернышева из Пластуновской направил в Екатеринодар нарочного с указанием точного времени прибытия — утра 22 июля.

…По — летнему рано забрезжил рассвет. Но колонна черноморцев уже двинулась в путь. Никто не жаловался на недосыпание и усталость, всем хотелось поскорее завершить многотрудный переход с Каспия на Кубань. Не забывались и обиды, накопившиеся за шестнадцать месяцев мытарств и перенесенных опасностей. В сотнях и во взводах продолжался открытый ропот:

— В куренях без нас хаты заросли бурьяном.

Общее настроение передавалось и Федору Дикуну,

сироте, не имевшему никакого имущества, кроме плотницкого инструмента, оставленного на хранение одному из екатеринодарских знакомых. В мыслях казак уже построил себе планы на ближайшее будущее: по получении от казны денежной суммы за поход взять себе в жены Надию, построить хату «на вереи» в Васюринской и заняться хлебопашеством на своем земельном наделе. Когда — никогда, в порядке очереди можно нести и воинскую повинность на кордонной линии. Уже прошли Пашковский курень, открывался вид на войсковой город, а он все прикидывал в думках повороты своей будущей жизни. И все они сводились к созданию семейного очага, совместной судьбе с Надией Кодаш.

К восьми часам солнце уже поднялось высоко, лазурное небо за Кубанью, будто бездонный океан, распростерлось над зелеными просторами полей, лесов и садов.

Обоз где-то еще подтягивался в арьергарде, а колонна казаков вплотную приблизилась к распахнутым крепостным воротам, по обеим сторонам которых с пиками в руках стояли караульные. На несколько шагов вперед выступили встречающие — чины войскового правительства и куренные атаманы. В передних рядах прибывших, среди старшины, возникло недоумение: где же войсковой писарь Тимофей Котляревский, правивший должность войскового атамана? Его не было. Он на тот момент вместе с Гули- ком инспектировал гребную флотилию на Тамани. За главное начальственное лицо выступал полковник Константин Кордовский, средних лет, с крупной головой и тонкой шеей службист, приведший одну из массовых партий переселенцев с Буга на Тамань.

Чернышев громко подал команду, колонна остановилась возле крепостной башни. Он без большого рвения подошел к Кордовскому и отрапортовал:

— Полки черноморцев из персидского похода прибыли.

— Я сейчас их поприветствую, — уловив скрытую неприязнь к себе начальника походной колонны, процедил сквозь зубы Кордовский.

Затем, поднявшись на возвышение, стал говорить: