Казахи и Россия

Правда, не новый губернатор имел к этому отношение, а военное руководство края, не желавшее отчитываться перед А. А. Путятиным. Губернатор старался действовать в русле установок Коллегии иностранных дел, неустанно напоминающей о важности торговли в Оренбурге и Троицке. С этой целью он старался поддерживать хорошие отношения с ханом, в частности по-доброму относился к сыновьям Нуралы, находившимся в аманатах. Один их них по имени Аблай в 1767 г. даже перешел в православие и хотел жениться на дочери губернатора.

Однако Нуралы не был обрадован возможностью родства с А. А. Путятиным. По понятиям казахов, вероотступник покрывал позором всю семью. Нуралы забрал сына домой, оставив вместо него Беккали. Этот сын имел опыт трехлетнего пребывания в аманатах и, несмотря на некоторую русифицированность, отличался моральной стойкостью.

В 1768 г. со своего поста ушел А. А. Путятин, на смену которому пришел И. А. Рейнсдорп. В эти годы существенно обострились казахско-туркменские отношения, в которых активное участие принял клан потомков Абулхаира. Причиной раздоров по-прежнему был Мангышлак.

В 1766 г. султан Ералы вместе со старшим сыном Нуралы Есимом совершили набег на туркменов, расселившихся по полуострову. «Многие из них при этом были убиты, многие попали в плен к киргизам, остальные же, лишившиеся почти всего своего скота, бежали за Тюбкараган и, наконец, даже в Хиву, чтобы там найти защиту против киргиз», – писал Самуил Гмелин об этих событиях.

В январе 1767 г. туркмены при поддержке некоторых хивинских правителей нанесли ответный удар по казахским зимовьям. В результате было убито около тысячи человек, более трех тысяч казахов уведено в плен. Обе стороны конфликта пытались заручиться поддержкой российских властей. Хан Нуралы обратился с просьбой предоставить ему артиллерию, но получил отказ. В свою очередь, туркменские вожди просили принять их в подданство.

17 августа 1767 г. Коллегия иностранных дел представила Екатерине II доклад, в котором сообщалось о прибытии туркменских посланцев с прошением о приеме в российское подданство «по причине происходящего им от киргис-кайсак притеснения». В заключение указывалось: «пока не сыщется удобное на восточном берегу Каспийского моря место к заложению крепости, из принятия в подданство вашего императорского величества трухменцов не только при мангышлакском мысе живущих, но и всех при оном береге располагающихся, по мнению Коллегии иностранных дел, никакой пользы быть не может».

К 1770 г. борьба закончилась в пользу казахских племен. Туркмены, оставшиеся на Мангышлаке, были вынуждены признать своим ханом Пиралы – сына Нуралы.

Представители клана Абулхаира принимали активное участие в политической борьбе, развернувшейся в Хивинском ханстве. Они выступали на стороне знаменитого инака Мухаммад-Амина, ставшего позже родоначальником новой правящей династии. Добившись власти в 1770 г., он возвел на трон сына Ералы – султана Болекея[16]. Затем, свергнув его, провозгласил новым ханом сына Адиля – султана Агына, который в 1772 г. был также лишен власти. Потомки Абулхаира представляли потенциальную опасность для Мухаммад-Амина, поэтому его союз с казахами оказался непрочен.

Впрочем, в начале 70-х гг. XVIII в. детям и внукам Абулхаира было не до хивинских дел. Раздраженные слабостью хана, неспособного прекратить набеги на русскую границу, обеспечить безопасность торговых путей и освободить пленников, российские власти все с большим недоверием относились к нему.

У хана копились свои претензии. В 1769 г. умер сын Нуралы, находившийся в аманатах. Это был уже второй случай. Хан, упрекая российские власти в недосмотре и ненадлежащем уходе за юными султанами, наотрез отказался отправлять в аманаты своих сыновей. В ответ Екатерина II велела объявить хану, что российские власти не нуждаются в аманатах, и рекомендовала местным властям вести более жесткую политику. Но карательные рейды в казахские кочевья лишь ухудшали ситуацию, втягивая в противостояние новые силы.