Казахи и Россия

М. П. Гагарин жаждал мщения за провал восточно-туркестанской экспедиции и, препровождая в столицу послание казахского хана, писал: «И я о том доношу величеству Вашему, что отказать им того конечно ненадобно потому, государь, что соседи они ближние тому калмыцкому владельцу и разоряют они его всегда, и опасность, государь, он от Казачьей орды… имеет». К хану Каипу сибирский губернатор направил посольство с ответом, что «когда-де его царское величество укажет послать на контайшу, то [он] будет иметь о том согласие и пришлет ведомость тогда к ним».

Однако в Петербурге справедливо рассудили, что подобная военная кампания не соответствует интересам империи. Джунгария выполняла важную функцию сдерживания Цинской империи, являвшейся в ту пору главным противником России на Дальнем Востоке. М. П. Гагарин вскоре попал в немилость: уличенный в казнокрадстве, он был снят с должности и казнен.

Срыву переговоров способствовал набег хана Абулхаира на Новошешминск. Хан Каип приносил извинения за этот случай, считая истинным виновником набега беглого российского подданного Сеита. Он обещал прислать его голову российским властям, но своего слова не сдержал. Кроме того, в степи еще гуляло много вольных батыров, которые никому не подчинялись, совершая набеги без учета внешнеполитических интересов Казахского ханства.

В свою очередь, российские власти почти в ультимативной форме стали требовать от Каипа принятия российского подданства. Посольство Ф. Жилина в 1717 г. привезло послание казанского губернатора П. С. Салтыкова, в котором хану Каипу предлагалось в «знак своей же верности прислать посланцев своих и письменное веление с подписанием рук своих, что по закону своему в правоверности своей при его пресветлейшего царского величества державе мирна жить и служить вы желаете». Это обращение вызвало раздражение казахской верхушки. Посольство оказалось под арестом.

Освобождено посольство было лишь в конце 1718 г., с ним направился в Казань батыр Тайкомур. В очередном послании на имя Петра I Каип вновь предлагал начать совместную войну против джунгар. Однако после грубого обращения с посольством Ф. Жилина положительного рассмотрения подобного предложения ждать не приходилось. В ответном послании губернатора П. С. Салтыкова указывалось: «впредь с ним, контайшою, он, Каип-хан, управлялся, как ему по своему намерению достойно». Ознакомиться с этим письмом Каипу не довелось: в конце 1718 г. он был убит неизвестными противниками из Среднего жуза.

Все контакты были прерваны. В 1723 г. казахи подверглись очередному крупному нападению джунгар, захвативших сырдарьинские города. Под этим натиском большая часть племен бежала к Бухаре и Самарканду. Только хан Абулхаир, контролируя небольшой клочок территории к северу от Аральского моря, сумел наладить организованное сопротивление вражеским войскам. Параллельно с борьбой против джунгар он совершал походы и в другом направлении. Страдая от казахских набегов, калмыцкие и башкирские правители бесполезно взывали к российским властям: сил у империи на границе с восточной частью кипчакской степи было немного. Прорываясь через редкие и малочисленные кордоны, казахи нередко громили и русские поселения.

В этот период казахи вели серьезную борьбу против яицких казаков, выступавших в роли первого рубежа обороны Российской империи и союзников калмыцких правителей. Это была длительная и жестокая война, ставшая главным испытанием для Яицкого казачьего войска в первой четверти XVIII в. Российское правительство не имело полной информации о подробностях этого конфликта, но даже отдельные сведения позволяют судить, как тяжело было казачеству сдерживать натиск степняков[4]. Яицкий городок, защищенный артиллерией, был неприступен, но пути сообщений анклава с остальной частью России были очень уязвимы. Казакам постоянно приходилось ездить сотни верст по степи до ближних поволжских городов.