Казахи и Россия

Высокий статус чингизидов был связан с их инородным происхождением. Они являлись стержнем, вокруг которого могли объединяться разные племена во время конфликтов, поскольку в первую очередь ханы являлись военными предводителями. Не случайно ташкентский мулла Нурмухаммед в 1735 г., рассказывая российским властям о хане Абулхаире, подчеркивал: «Получил себе ханство по случаю войны зюнгарских калмык владельца контайши».

Другой важной функцией ханов была также связанная с их происхождением возможность посредничества между племенами по различным вопросам. Как гласит предание, хан Аблай завещал потомкам никогда полностью не разрешать споры и тяжбы среди казахов, чтобы чингизиды не утратили своего влияния.

Третью опору власти, обусловленную статусом потомков Чингисхана, В. П. Юдин назвал чингизизмом. Как отмечал И. Г. Георги, «хану оказывают они, правда, не строгое повиновение, однако ж отменное почтение, как будто священной особе».

Репутация фамилии, родоначальником которой являлся Чингисхан, давала ее представителям большие возможности. Поэтому время от времени казахские чингизиды становились башкирскими, каракалпакскими, кыргызскими, ногайскими, туркменскими и хивинскими ханами. Российские власти в силу старинных традиций также признавали право представителей этой династии претендовать на царский титул.

Но для реальной власти этого, конечно, было мало. Казахские ханы не имели права взимать налоги, не могли вершить суд по своему разумению и не обладали почти никакой реальной силой. В мирное время единственной силой, находящейся в их распоряжении, были немногочисленные отряды туленгутов[8].

Более серьезная власть находилась в руках знати «черной кости», поскольку за каждым бием или батыром стояли тысячи его сородичей и соплеменников. Как писал П. И. Рычков, «двинуть киргизов на какое-либо дело можно лишь с одобрения многочисленных родовых глав; веление самого хана имеет сравнительно мало значения». Дань, собираемая с сырдарьинских городов и поселений, или подарки, получаемые от иностранных посланников, большей частью доставались именно главам родов и племен.

Биев и батыров, управлявших племенами и родами, никто не назначал и не избирал. Их власть не передавалась по наследству. Человек, прославившийся умом, справедливостью, знанием степных законов и прецедентов, постепенно становился популярен как третейский судья и приобретал репутацию бия. Человек, неоднократно проявивший себя в ходе военных столкновений, становился известен как батыр. Самые выдающиеся бии и батыры в силу своего авторитета со временем приобретали власть над целым родом или племенем и представляли его интересы на народных собраниях, переговорах и т. п. Но и их власть была не безграничной, и им постоянно приходилось подтверждать свое право на первенство. Потеряв репутацию в глазах племени, вождь сразу же терял влияние.

Самые крепкие позиции в общей структуре власти принадлежали находящимся на низовом уровне аксакалам – главам больших семей. В условиях неограниченной полигамии такие отцы семейств располагали десятками, а иногда и сотнями отпрысков, беспрекословно подчинявшихся главе своего клана. Данный вид подчинения являлся не только и не столько данью патриархальным традициям. Старики были носителями драгоценных знаний, без которых в суровых степных условиях выжить было нельзя.