Казаки

решимость оставаться под властью царя, для избежания грозящей опасности попасть в подданство полякам. -От соединения Украины с Польшею простой народ мог ожидать только того, что значные козаки сделаются тем, чем были в Польше шляхтичи, а простые козаки и все посольство будут отданы в безусловное порабощение новому панству; напротив, при соединении с Московщиною самодержавная воля царя представлялась защитою слабых от своеволия сильных. Из старшин отличался тогда горячею враждою к значным и вместе преданностью Московщине Мартын Пушкарь или Пушкаренко, полтавский полковник, любимый подчиненными и всем простым народом: Запорожье, ненавидевшее шляхетных и значных, из которых состояла федеративная партия, разделяло в то время эту склонность — оставаться в повиновении московскому государю. Очевидно, что число преданных русскому престолу было так велико, что противная федеративная партия не могла ничего сделать, тем более, что и сами федератисты не прочь были от того, чтобы московский царь скорее сделался польским королем... Но народ всегда мог быть увлечен в противную сторону своими руководителями, даже такими, которых не любил, хотя бы на время, не зная хорошо, куда его ведут; а разрыв виленского договора сделал этих двусмысленных руководителей врагами царя и протекции. Притом же малорусский народ не любил москалей. Несмотря на единство веры и племени, между двумя ветвями русского народа было слишком много различия в нравах, характере, понятиях и приемах жизни. История целого ряда предшествовавших веков, в продолжение которых эти ветви развивались отдельно друг от друга, не прошла даром. Малорусы видели в москалях слишком много не только чуждого, но противоположного. Дикие и своевольные поступки царских ратных людей раздражали народ, возбуждали ненависть и боязнь и уже в то время народ пугали слухи, что Москва хочет запрудить Украину своими людьми и насильственно вводить между малорусами свои московские обычаи. •

II

Шестнадцатилетний Юрий Хмельницкий вовсе не был такой гетман, какого требовало тогдашнее положение Украины. Юный и неопытный, он не отличался ни блестящими способностями, ни характером. Одни из желания услужить Богдану при его смерти, другие из боязни, чтоб не навлечь на себя гонения от его родственников и друзей, признали Юрия гетманом на Чигиринской раде. После смерти старика возник ропот между старшинами и заслуженными козаками. Иные вспоминали свои раны и многолетние труды и стыдились повиноваться мальчику, не нюхавшему nopoxa; других волновало явное нарушение казацких обычаев, по которым у козакав в начальники выбирали людей достойных и опытных. Многие из старшин досадовали потому, что, без выбора Юрия, вольная рада могла бы предоставить начальство им; более всех был внутренне недоволен Выговский. Столько лет он был первый человек после гетмана; и в Украине, и у соседей прославился он умом; сам Хмельницкий, для вида, отклоняя казаков от выбора Юрия, предлагал в гетманы Выговского. Выговский смотрел на избрание Юрия, как на похищение булавы у себя. Но старик Хмельницкий препоручил Выгов-ско.му руководить сына. Хмельницкий столько лет почитал Выговского другом, и потому Выговскому меньше, чем кому-нибудь другому, можно было действовать к изменению последней рады. Выговский должен был притворяться и уверять в совершенном равнодушии к почестям и нежелании принимать начальство. 14 августа он писал к воеводе путивльскому Зюзину, что «гетманом все старшины оставили пока Юрия Хмельницкого; а впредь как будет, не ведаю; но скоро по погребении тела будет рада всей старшины и некоторой части черни: а что на ней усовету-ют, не ведаю». Таким образом, в письме к пограничному московскому воеводе он дал понять, что назначение тогдашнего гетмана может измениться. Но что касается до себя, то он уклонялся от всякой надежды. «После воинских трудов, — выражался. он, — я рад опочить, и никакого урядничества и начальства не желаю.» Чрез несколько дней после того, 21 августа, он говорил не так уже присланному от того же воеводы гонцу: Гетман Богдан Хмельницкий, умирая, приказывал мне быть над сыном его опекуном, и я, помня приказ его, не покину сына его; и полковники, и сотники, и все Войско Запорожское говорят, чтобы мне гетманом быть, покамест Юрий Хмельницкий вырастет и будет в совершенном уме.

Иезуитская изворотливость нашла себе лазейку, — говорит украинский летописец.

Как друг семьи Хмельницкого, Выговский начал представлять молодому Хмельницкому его опасное положение, — с сожалением извещал его, что козаки ропщут и не хотят повиноваться такому молодому гетману. Молодой

Юрий просил совета: что делать? Выговский советовал отказаться перед радою от гетманского звания, чтоб этим поступком снискать любовь и расположение народа. Между козаками издавна велось обыкновение, что избираемый в начальники несколько раз отказывался от предлагаемого ■достоинства и принимал его тогда только, когда рада как бы насильно принуждала его к этому.