Казаки на Амуре

Нагиба и его товарищи в течение предписанных десяти дней доплыли до Джючерской земли. Когда они здесь попробовали пристать, туземцы не пропустили их; по берегу скакали джючерские всадники, а на реке появилась целая флотилия лодок в двадцать, каждая из которых вмещала, в среднем, 40 человек. Казаки не только не могли высадиться, но и оказались до известной степени осажденными. Хотя, согласно полученного ими наказа, следовало уже возвращаться, но обратный путь был отрезан джючерами, и они решили пробиться дальше, в Гиляцкую землю. Толпы туземцев преследовали их в лодках, провожая от улуса до улуса, и то и дело производя на них нападения. От одного пленника они узнали, что Хабаров находится в земле гиляков. Положившись на его слова, они плыли все вперед, но проводник изменил им и навел на большое скопище гиляков. Со всех сторон окружили их многочисленные гиляцкие лодки, не пропуская их ни к берегу, ни вниз, ни вверх по реке. Две недели они стояли на якорях в осаде, отбиваясь от нападений дикарей. Наконец, вышли запасы продовольствия; они начали голодать. Между тем, на берегу, на юртах они видели запасы вяленой рыбы. Голод придал им мужества; они взяли берег штурмом и ворвались в селение; на юртах в засаде лежали гиляки; начался бой, который продолжался с полудня до заката, и, наконец, враги были сбиты с юрт, и улус разграблен и сожжен. Эта победа открыла им путь на низ. Они поплыли дальше, ища и не находя признаков Хабарова и выплыли сами «не знаючи», – как они говорили, – из устья Амура в Амурскую бухту. Ехать обратно было невозможно, так как гиляки их бы не пропустили, тем более невозможно, что вверх по течению надо было идти бечевою по илистому и топкому берегу. С другой стороны, не было ни парусов, ни судовых снастей для путешествия по морю. Вытащили на берег и кое-как отремонтировали и обшили досками свое речное судно. Работа шла под постоянной угрозой нападения со стороны туземцев; приходилось все время держать караулы. Раз на море появились многочисленные лодки с дикарями, которые напустились на них боем; но русским удалось пробить одну лодку, которая пошла ко дну с сидевшими в ней людьми, после чего гиляки обратились в бегство. Приведя в порядок свое судно, Нагиба и его товарищи с необычайной смелостью пустились по морю на веслах и выгребли из губы. Открытое море оказалось покрыто плавающими льдинами, и в течение десяти дней невольных мореплавателей носило «во льду», пока этим льдом не прибило их судно к берегу и не раздавило так, что оно утонуло. Сами казаки выбрались вплавь на берег «душою да телом», а хлеб, свинец, порох и платье – все потонуло, «стали без всего», как они потом говорили. Потерпевшие кораблекрушение пошли «пешею ногою» по морскому берегу и шли пять дней, питаясь ягодами и травой, а также падалью, если находили выкинутого морем морского зверя – моржа или нерпу (тюленя), ели и это, «душу свою сквернили», по их словам, «нужды ради питалися». Добравшись до какой-то речки, они смастерили суденышко, на котором опять пустились бесстрашно по морю и шли вдоль берега до устья другой речки. Здесь они увидели на берегу тунгусское становище; при виде русских, дикари бросились в бегство и побросали свои запасы сушеной рыбы. Это было большим счастьем для русских: они подобрали эти запасы и остались тут осеновать. Всего от устья Амура до этих земель они шли 8 недель и три дня, терпя все время жестокую нужду и питаясь, чем попало. Когда установился зимний путь, они на нартах поднялись через хребет, отделявший верховья речки, на которой они стояли, от бассейна Лены, чтобы спуститься в долину этой реки. По пути им повезло найти тунгусскую «аргишницу», т. е. след от «аргиша» (поезда оленьих санок), шли по ней четыре дня и 27 декабря набрели на лагерь тунгусов, взяли у них аманатов и собрали ясак, а, главное, забрали у них в чумах продовольствие, в котором сильно нуждались. Положение их было очень тяжелое; у них не было даже топоров, так что они не могли сами продовольствоваться. Отсюда они дали знать о себе в Якутск.

III. Вниз по Амуру