Казаки на Амуре

Собравши свой поредевший отряд, Поярков пустился в дальнейший путь вниз по Зее. Он плыл по местности довольно густо населенной племенами дауров. По берегам тянулись хорошо обработанные пашни, виднелись табуны коней и стада коров; но жители не позволяли теперь русским высаживаться на берег, обзывали их «погаными людоедами». Достигнув устья Зеи, Поярков послал вперед для разведок отряд из 26 человек. Здесь обитал народ, родственный даурам, – джючеры[1], ничем не отличавшиеся по образу жизни от дауров, как и они, занимавшиеся земледелием, скотоводством и охотой, и, как они, платившие дань китайскому императору. Джючеры внезапно напали на стоянку разведчиков и перебили их всех; уцелело только два человека. Они и принесли известие о катастрофе Пояркову, который стоял всего в полпути от места погрома, но не подозревал о происшедшем.

Дючеры в XVII в.

Наконец, экспедиция выплыла в Амур и направилась вниз по течению к морю. Четыре дня плыли по стране, населенной пашенными джючерами и достигли страны ачанов или натков, по которой ехали две недели. Ачаны и по языку, и по образу жизни ничего не имели общего с даурами и джючерами. Культурное состояние их было гораздо ниже. Казаки не нашли у них ни пашен, ни огородов. Не существовало у них и скотоводства, если не считать разведения свиней; вместо лошадей они пользовались для езды собаками. Питались они почти исключительно рыбой, которой изобиловал Амур (казаки сравнивали эту реку с Волгою по качеству и обилию рыб – стерлядей, осетров и т. д.). Рыбу они не солили, а вялили на солнце и в течение зимы исключительно жили заготовленными таким образом запасами; из рыбы же они выделывали масло, служившее для освещения их хижин. Рыба доставляла ачанам не только средство прокормления, но и одежду. С необычайным искусством выделывали они рыбьи кожи, раскрашивали их в разные цвета, кроили и сшивали посредством тоненьких ремешков, сделанных тоже из рыбьей кожи. Это дало повод китайцам прозвать как ачанов, так и их соседей гиляков Ю-пи-тадзе, т. е. «жители северных стран, одевающиеся в рыбьи кожи». Ачан с серебряным кольцом в носу и несколькими большими кольцами в каждом ухе, с волосами, собранными в пучок на макушке, во многом походил на настоящего дикаря; но китайское влияние проникло и сюда, и свою одежду из рыбьей кожи он шил по манчжурскому покрою, придавая ему лишь несколько больше пестроты. Ближе к Китаю ачаны подчинялись еще сильнее культурному воздействию своих соседей: брили голову, переставали носить кольца. Ачанские женщины украшали подолы платьев монетами и бубенчиками, а волосы сплетали в косы и увешивали перстнями, маленькими зеркальцами и другими безделушками, которые привозились к ним китайскими купцами. Хижины наиболее богатых ачанов были убраны снаружи орлиными перьями; внутри занавесками, постелями и одеялами служили соболиные и лисьи меха.

Плывя далее вниз, Поярков из страны ачанов попал в страну гиляков[2], которые заселяли низовья Амура и Амурское устье. Они, как и ачаны жили почти исключительно рыболовством, бесстрашно выезжая в своих маленьких берестяных лодках в открытое море и достигая в своих рыболовных поездках даже берегов Сахалина, населенного, по их словам, родственным им племенем «волосатых людей» (айносы). На берегу русские видели их бревенчатые юрты и клети без окон, возле которых висели большие запасы сушеной рыбы. Воинственные и свирепые дикари, они еще совсем не подвергались китайскому влиянию, ходили полунагие в одежде из звериных и рыбьих кож, носили кольца в носу и ушах, не брили голов и завязывали в пучок свои длинные волосы. Для езды гиляки пользовались собаками, которых держали по несколько сот и даже до тысячи штук. В гиляцких улусах русские, кроме того, с изумлением увидели ручных медведей, которых туземцы на Амуре до сих пор держат у себя в юртах, почитая за богов. Не понимая, в чем дело, казаки решили, что гиляки «на медведях ездят», как на собаках.

Айн и гиляки

Гиляцкою землею Поярков плыл две недели. В устье Амура глазам русских представились грандиозные заросли древовидного камыша, который не позволял приблизиться в лодках к топким и болотистым берегам. В устье Амура Поярков и зимовал. Тут удалось захватить в аманаты трех гиляцких князцов и собрать с гиляков ясак: 12 сороков соболей и 6 шуб собольих. В начале лета Поярков вышел в открытое море и пошел вдоль берега на север. После двенадцатидневного плавания он достиг устья реки Ульи, где зимовал и собрал ясак с окрестных тунгусов. Ранней весной он с верховьев Ульи по самому последнему пути перетащился нартами через волокна реку Маю, впадающую в приток Лены Алдан и добрался до Якутска 12 июня 1646 года, ровно через три года после своего отъезда. Из вышедших с ним 127 служилых и охочих людей вернулось всего 40–50 человек.