Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа

Сбор ополчения действительно стал «поголовным». Дома после долгих препирательств оставили лишь 17—18-летних «выростков». В предписании Платова о выступлении ополчения от 22 августа 1812 г. говорилось, чтоб «высланы были по получении сего в 24 часа в поход кроме 17- и 18-летних выростков, которых не посылать, ибо они по молодости лет своих будут составлять один только счет, а притом надобно, чтобы они оставались в домах, сколько для отбытия по внутренности войска повинностей, столько и для надзора за имуществом; положить же в число выступающих в поход только 19- и 20-летних выростков»^{29}.

Официально сборы ополчения начались с 28 июля, с прочтения на Дону царского манифеста. Казакам было приказано готовиться и но особому приказу собираться с месячным запасом продовольствия для выступления на Смоленск. Однако из-за сельхозработ сборы затянулись на все лето. Казаки отдавали себе отчет, что уход в поход всего мужского населения в разгар страды обречет Дон на голод. И казачье начальство это понимало. Официально в походе казаки числились с 1-го сентября, но реально в походе тогда были всего 2 полка, а остальные выступили уже после оставления русскими войсками Москвы, 8 сентября. Отправка войск шла с 8 по 18 сентября, и двинулись они, конечно же, не на Смоленск, а на Тулу. Выступили не единой массой, а по округам. Казаки с Хопра и Медведицы подошли к Тарутино раньше, низовые полки — позже. Седые старики выступили вперемешку с малолетками, безусыми юнцами. У есаула Ивана Сысоева из ополченческого полка Иловайского 3-го в послужном списке этот поход ополчения назван походом «против совокупившихся народов и царств, вошедших в Россию».

Всего выступили 26 полков, объединивших в своих рядах 3943 служилых офицеров и казаков и 8752 поступивших добровольно.

Во главе полков стояли и дали полкам свои имена:

генерал-майор Иловайский 3-й,

полковник Иван Кошкин 1-й,

войсковой старшина Алексей Греков 17-й,

полковник Андрей Слюсарев 1-й,

полковник Григорий Иловайский 9-й,

войсковой старшина Карп Шамшев,

войсковой старшина Траилин,

генерал-майор Борис Греков 3-й,

полковник Сергей Белогородцев 1-й,

полковник Ягодин 2-й,

войсковой старшина Гревцов 2-й,

полковник Илья Чернозубов,

полковник Степан Греков 5-й,

подполковник Николай Сулин 9-й,

подполковник Шумков,

войсковой старшина Данилов,

генерал-майор Дмитрий Греков 1-й,

полковник Иван Андриянов 1-й,

полковник Павел Попов 3-й,

войсковой старшина Ребриков,

войсковой старшина Андриянов 3-й,

полковник Степан Чернозубов 4-й,

майор Степан Ежов 2-й,

войсковой старшина Сучилин,

войсковой старшина Кутейников 6-й,

войсковой старшина Попов 13-й.

17—18-летние юноши оставлялись на Дону, чтобы стать основой запасных полков, которые предстояло выслать в действующую армию в будущем, 1813 г.

«Похваляю предположение Ваше о 18-летних выростках, — писал М.И. Платов наказному атаману А.К. Денисову, — чтобы приготовить из них видных и способных к перенесению службы на нужный случай к выступлению в поход, и утверждаю оное. Они на случай надобности должны быть во всей готовности к походу, если бы случилось и в зимнее время, и могут в будущую весну поступить на укомплектование полков»^{30}.

В целом прибытие донского ополчения сыграло очень большую роль. Французская армия разлагалась в разграбленной, сгоревшей Москве, боеспособность сохраняли лишь некоторые части, в том числе авангард под командованием Мюрата (26 тысяч, из них 8 тысяч кавалерии). Русская армия (62 тысячи регулярных войск на 22 сентября 1812 г.) после страшных потерь в Бородинской битве и оставления Москвы по своему количеству и по боевому духу тоже была далека от совершенства. В таких условиях появление на фронте 12,5 тысячи свежей донской конницы резко изменило расстановку сил и создало все условия для расширения так называемой «малой войны», которая собственно и погубила французов осенью 1812 г.

Роль масс конницы, особенно иррегулярной, способных придать иное направление войне, высоко оценивал известный военный теоретик Жомини: «Какая бы ни была принята система организации, несомненно, что многочисленная кавалерия, как регулярная, так и нерегулярная, должна иметь огромное влияние в придании событиям войны нужного направления. Она может вносить смятение в отдаленной части страны неприятеля, она может уничтожать его колонны, она может окружать его армию, подвергать большой опасности его коммуникации и нарушить согласованность его операций. Одним словом, применение конницы дает почти такие же результаты, как подъем на борьбу народных масс, что создает проблемы на фронте, флангах и в тылу армии, оставляя полководца в состоянии полной неопределенности в своих расчетах.