Казан

К вечеру Казан наткнулся на берегу ручья на кучу раздробленных раковин моллюсков. Он понюхал их, отошел, потом вернулся и снова понюхал. Это было место последней трапезы Серой Волчицы, прежде чем она свернула на юг. Но оставленный ею запах был слишком слаб, чтобы дать Казану какие-нибудь сведения.

В эту ночь Казан свернулся под упавшим деревом и скулил и плакал, пока не заснул. Всю ночь он горевал, сон его был тревожным.

День за днем, ночь за ночью Казан слонялся по болоту, оплакивая то единственное существо, которое обогатило и заполнило его мир. Он чувствовал, что потеряв подругу, он утратил не меньше, чем она, потеряв глаза.

27. ЗОВ СО СКАЛЫ СОЛНЦА

В золотом сиянии осенних солнечных лучей вверх по реке плыла лодка-каноэ. В ней сидели мужчина, женщина и ребенок. Это были Джоанна с мужем и их маленькая дочь. Цивилизация, загубившая уже не один дикий цветок, сказалась и на Джоанне. Лицо молодой женщины осунулось, блеск глаз померк. Она часто кашляла. Муж поглядывал на нее с любовью и тревогой. Но теперь он видел, как она постепенно преображается. Вот наконец лодка приблизилась к прекрасной долине, которая когда-то была их домом — до того, как далекий город позвал их к себе. На щеках Джоанны снова зарделся румянец, в глазах засветились счастье и радость. Заметив это, муж ее тихо засмеялся и благословил целительное действие природы.

— Ну вот, ты снова счастлива, Джоанна, — радостно засмеялся он. — Доктора были правы. Тебе нельзя отрываться от лесов.

— Да, я действительно счастлива, — прошептала она, и голос ее задрожал. Она указала на белую песчаную отмель, вдающуюся в реку: — Ты помнишь? Мне кажется, это было так давно! Вот здесь Казан оставил нас. А подруга его стояла вон там, на песке. Ты не забыл? — Губы ее дрогнули, и она добавила: — Где-то они теперь!..

Хижина их была все такой же, какой они ее оставили. Только вьющиеся растения совсем оплели ее да возле стен поднялась высокая трава, разросся частый кустарник.

Жизнь снова закипела в хижине. С каждым днем все гуще становился румянец на щеках Джоанны, голос ее опять звучал звонко и мелодично. Муж ее расчистил свои прежние тропы, а Джоанна и ее маленькая дочка, которая уже научилась бегать и болтать, превратили хижину в уютный дом.

Как-то поздно вечером муж Джоанны вернулся домой и сразу заметил в глазах жены необычное волнение. Когда она заговорила, голос ее прерывался.

— Ты слышал? — спросила она. — Ты слышал этот зов?

Он кивнул и погладил жену по волосам.

— Я был там, возле ручья, — сказал он. — Я все слышал.

Пальцы Джоанны крепко сжали руки мужа.

— Это не Казан, — проговорила она. — Я бы узнала его голос. Но мне показалось, что такой же зов мы слышали тогда на песчаной отмели. Так звала Казана его подруга.

Мужчина задумался, а пальцы Джоанны сжимались все сильнее. Она быстро и взволнованно дышала.

— Ты можешь дать мне одно обещание? — спросила она. — Обещай, что ты никогда не будешь стрелять и ловить волков.

— Я уже подумал об этом, — отвечал муж. — Еще там, у ручья, когда только услыхал этот зов. Даю тебе это обещание.

Джоанна обняла его.

— Ведь мы любили Казана, — проговорила она. — А ты можешь нечаянно убить его или ее…

Она вдруг смолкла. Оба они прислушались. Сквозь приоткрытую дверь до их ушей снова донесся тоскливый волчий вой. Джоанна бросилась к двери, муж побежал за ней. Они остановились молча. Джоанна, взволнованная и растроганная, протянула руку в сторону долины, освещенной звездным светом.

— Послушай! — крикнула она мужу. — Ведь это она зовет! Она там, на Скале Солнца!

Джоанна кинулась вперед, забыв про бегущего рядом мужа, забыв, что маленькая Джоанна одна спит в хижине. А навстречу им издалека опять прилетел протяжный, заунывный клич, похожий на вой ветра.

Джоанна остановилась. Прошло несколько минут, и вой повторился. На этот раз он раздался так близко, что Джоанна приложила ладони ко рту, и, как в прежние времена, над долиной полетел ее голос:

— Ка-за-а-ан! Ка-за-ан! Ка-за-ан!

На вершине Скалы Солнца измученная, отощавшая от голода Серая Волчица услыхала крик женщины, и зов, который она опять хотела послать Казану, замер у нее в горле — она только тихо заскулила.

А дальше к северу стремительно движущаяся тень вдруг на мгновение замерла, освещаемая звездным светом. Это был Казан. Его словно пронзило огнем. Теперь он понимал лишь одно — здесь находится его дом. Когда-то давно он здесь жил, любил, сражался, и все его неясные, потускневшие сны вдруг ожили в его памяти. Ведь через долину к нему летел голос Джоанны!